Я даже не дёрнулся, увидев его, появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда типы для меня давно уже перестали быть новостью. В последнее время я вообще перестал чему-либо удивляться. Снова разжал кулак, посмотрел на образец и снова выбросил – у него появился лишний глаз, на макушке. Видимо, я всё же отвлёкся и напортачил в плетении.
– Привет, – сказал парень, чуть помолчав.
– Здравствуй, – отозвался я. – С чем пожаловал?
– Мы наблюдали за тобой.
– Кто это – «мы»?
– Мы – это мы, – отмахнулся он. – Скажем, сила, которую я поддерживаю. Мы видели твои успехи и поражения.
– У меня были успехи? – Я улыбнулся.
– То, что ты считаешь поражением, не всегда оно и есть.
– Пока я только непрерывно бегу и теряю союзников. Не говоря уже о друзьях, – мой голос прозвучал чуть более сухо, чем мне того хотелось.
Бессмертный вздохнул и провёл рукой по волосам, ото лба к затылку:
– Ты сражаешься. Сражений без потерь не бывает. Ни один бой не заканчивается выигрышем обеих сторон.
– Философия, которая не утешает, – я выбросил очередной образец.
– Я не собирался тебя утешать. Это просто факт, который нужно принять.
Не посчитав нужным отвечать, я зачерпнул ещё горсть земли.
– Рад видеть, что у тебя ещё есть силы сражаться.
Бессмертный смотрел на меня без тени иронии, по-доброму, я сразу же поверил в искренность его слов, хотя не предполагал, что способен на это.
– Если бы я мог, – я сжал в руке завершённый образец, намеренно его испортив, – если бы только мог, то бросил бы всё. Не потому, что меня заботят только личные интересы, как раз наоборот. Мне ничего не нужно для себя. Уже ничего. Не осталось того, чего я бы по-настоящему хотел.
– Победы разве не хочешь?
– Победы над кем или над чем? Что это за понятие вообще, что в него входит? Я вот пытаюсь себе ответить на этот вопрос, и как не поверну, а всё одно выходит. Не может быть тут никакой победы. Нечего побеждать. Некого.
– А Грогган что же?
– Он всего лишь одна лопасть огромной ветряной мельницы. Можно с ней сражаться, конечно, но толку-то от этого… Тяжело не иметь судьбы, Бессмертный. Казалось бы – все пути мне открыты, ничто не ограничивает. Только выбирай. И вот я выбираю, выбираю – и к чему прихожу? К отсутствию выбора. Сам у себя его отнял, вот этими вот руками. Победа… Откуда бы взяться победе, если сама война не имеет смысла? И тем не менее я вынужден её вести. Если не воевать, останется только смотреть, как всё, что было когда-то важно, растворяется в пустоте. Утрачивает смысл. А это последнее, понимаешь? Последнее.
