Но теперь я изгой, с головою больной,
Мне на плахе придется лежать.
Леди Грив была очень собой хороша
(В тусклом свете ночных огоньков).
Зубы сделать прямей согласился я ей,
Но случайно добавил клыков.
Я проплакал всю ночь, зная нрав ее злой,
Но отсрочен был мой приговор.
Кто-то камень украл, что на плахе лежал,
Где точили судебный топор.
А на утро ко мне, с очень грустным лицом,
Заявился святейший отец.
Он сказал: «Пора в путь, и про шляпу забудь».
И я понял, что это конец.
Парень в маске был вежлив и очень учтив.
Улыбнувшись, он тихо сказал:
«Не могли бы вы, Ник, опуститься на них».
На колени мои указав.
«Я немножечко вас потревожу сейчас», —
Он сказал, занося свой топор.
Но тот был туповат — проклят будь камнекрад!
И парнишку ждал жуткий позор.
«Я недолго, поверьте!» — меня уверял,
Продолжая рубить и кромсать.
Где-то раз сорок пять он ударил подряд —
Надоело мне вскоре считать.
Я, конечно, скончался. Зато голова
Остается при мне и сейчас.
Вот и песни финал — рад порадовать зал.
Жду оваций я бурных от вас!
