на груди, оговорив, что во Франции она ее носить не будет (слишком рискованно). Мы вышли из ресторана и, сообразив, что находимся рядом со Стеной Плача, решили начать с нее. Нас дважды завернули, потому что: 1) мне следовало быть в кипе, 2) Роми — существо женского пола. Мы встали спиной к стене, чтобы сделать селфи, потом я нашел одноразовую картонную шапочку, но она все время слетала, так что приходилось наклоняться и подбирать ее с песка. Думаю, не одному верующему хотелось в этот момент распять меня… Я попросил Роми ждать меня за загородкой, справа от мужской «порции» стены, а сам начал лихорадочно обдумывать просьбу.
У подножия Масличной горы и свет казался матово-белым, как священные камни и могильные плиты на кладбище. На ступенях лестницы, спускающейся к эспланаде, у меня закружилась голова. А может, я внезапно стал иудеем и голова тут ни при чем? Я двинулся к Стене медленным шагом, наслаждаясь моментом, в ожидании чуда, и засунул в щель прошение, написанное на сложенном вчетверо клочке бумажной скатерти (увы, на французском языке).
Дорогой Яхве, если Вы существуете, пожалуйста, подарите вечную жизнь Роми, Леоноре, Лу, моей матери, моему отцу и моему брату. А еще мне. Со всей нашей благодарностью: тода, шалом и мазаль тов[189]Вам.
Я чувствовал себя смешным простофилей вроде тех, что вешают замки на мосту Искусств в Париже. Роми впечатлила торжественность «посетителей» Стены, и она старалась держаться как можно незаметнее, чтобы никому не помешать. А меня подавляла древность этих мест. Казалось, что тысячелетние камни заслуживают большего уважения, чем всхлипы нескольких старых раввинов в кожаных сандалиях. Удивило меня то обстоятельство, что мечеть Аль-Акса частично стоит на Стене Плача[190]. В Иерусалиме иудаизм «несет» ислам. Ни мусульман, ни иудеев это не радует, но геологически и урбанистически они неотделимы друг от друга.
Что до христиан… Невозможно отыскать дорогу ко Гробу Господню: церковь, где похоронен Христос, на карте обозначена хуже, чем Стена и мечеть, что очень бы не понравилось моим родителям. Мы долго плутали по идущим вверх улочкам и темным проходам Священного города. Крестный путь стал коммерческим центром для всех операторов, торгующих Богом в лоукосте. Прилавки с сумками «под Луи Вюиттон», разноцветные конфеты, открытки и палестинские куфии давали робкую надежду на замирение через торговлю безделушками. Руки Фатимы из накладного золота, фарфоровые тарелки со звездой Давида и Пресвятые Девы
