- Люба привела. Она за него в ответе. Я - по жалости. .. только до утра… вроде как дитя…
- Дитя! А не это ли дитя подожгло склад? Покажи документы! - приказал он Федору.
- Нету, дяденька, у меня документов, - плаксиво затянул Федор. - Староста сказывал, только с четырнадцати лет справки полагаются…
- А тебе сколько?
- Тринадцать минуло недавно…
- Кто твой отец? Говори правду!
- Фельдшером у меня был батя. Убило его в бомбежку.
- Врешь! Мы точно знаем, что ты сын бывшего начальника ряжевской милиции. Ты поджег склад! Твоего отца повесили и тебя повесим!
- Господи! - всплеснула руками Клавдия Ивановна и плюхнулась на скамью.
- Что вы, господин офицер… - заныл Федор. - Я же тут никогда не бывал… В Ряжевск иду, к родственникам. .. Проверьте, коли не верите…
- Мы с ним вместе пришли, Карл Францевич, - заговорила Люба. - Он в нашей деревне живет, в Ясенках. Ничего он не поджигал…
- Из жалости пустила! -простонала Клавдия Ивановна. - Через доброту свою страдаю…
- Собирайся! - приказал гестаповец Федору. - И ты тоже! - бросил он Любе.
- Любоньку-то за что? - закричала Клавдия Ивановна.
- Ничего ей не будет. Расскажет, что знает о мальчишке, и отпустим на все четыре стороны.
Федор посмотрел на Любу. Она была бледна, в широко раскрытых темных глазах застыл страх. Федор ужаснулся. Конечно, она не выдержит! Расскажет про партизан. Разве может девчонка выдержать допрос в гестапо!
- Долго вас ждать? - Карл Францевич взглянул на часы. - Одевайтесь!
Федор потянулся было за курткой, но тут же опомнился. В гестапо его, конечно, обыщут… найдут пистолет. - Он круто повернулся к гестаповцу:
- Я готов… - и шагнул к двери.
- Одежку-то, одежку-то свою возьми! - всхлипывая, Клавдия Ивановна протянула ему куртку.
- Какой забывчивый! - злая усмешка скривила губы Карла Францевича. Он что-то сказал по-немецки молчаливому ефрейтору, тот вырвал из рук Клавдии Ивановны куртку и зажал под мышкой.
От страха у Федора пересохло в горле.
- Эти хитрости нам известны, - донесся до него словно издалека голос Карла Францевича. - В одежде, конечно, зашит какой-нибудь партизанский документ. Не надейся, в гестапо находят все! Пошли!
Оба немецких солдата разом поднялись со скамьи.
- Курт, останешься здесь и сделаешь обыск, - приказал бывший учитель. - Арестованных отведу я и ефрейтор Шпильман.
«Обыск! - Люба почувствовала, как внутри у нее все похолодело. - При обыске найдут в корзине оружие, обязательно найдут! И тогда - конец!»
