В гостиной горела лампа. Я это заметила, только открыв дверь, и вздрогнула. Конечно, это была мама, сидела за ноутбуком. Плечи у нее поднялись, когда я закрыла за собой дверь дома.
– Привет, мам. – Чем быстрее начну, тем быстрее закончу.
Обернувшись, мама сняла очки и поглядела на меня так пристально, словно мы не виделись несколько лет и она пытается припомнить, как должна выглядеть семнадцатилетняя Люси.
– Парень, который тебя привез, ведь не тот, кто увозил? – В ее голосе не слышалось ни холода, ни злости – маме просто было интересно.
Я кивнула, снимая туфли и пиная их в сторону.
– И почему же так получилось?..
На это мне нечего было сказать. Ни ей, ни себе. Но мама ждала ответа.
– Я и сама толком не знаю, – пробормотала я и пошла к лестнице. Ничего мне так не хотелось, как надеть пижаму и проспать всю оставшуюся ночь.
Мама закусила губу, на лице ее застыло выражение «мы обсуждаем важную тему».
– Он сделал тебе больно? – наконец выпалила она, кажется, не так напуганная моим возможным ответом, как самим вопросом.
Нелегко на такое ответить. Но тут я, по крайней мере, точно знала, что мама имеет в виду.
– Нет, конечно.
– Люси. – Она поднялась из-за стола.
– Мам. Я знаю, что у меня большие проблемы, – сказала я, положив ладонь на перила лестницы. – Знаю, что за то, что врала тебе и сбежала сегодня из дому, я под домашним арестом, пока мне не исполнится восемнадцать. Но сейчас я просто хочу лечь спать и забыть все, что сегодня произошло. Можно?
В третий раз за день я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Это уже совершенно невыносимо.
– Конечно. – Мама снова села в кресло. – Но я повторю то, что уже сказала. Ты можешь поговорить со мной, если хочешь.
– Да, хорошо. Спасибо, – отозвалась я, шаркая по ступенькам.
Если б только можно было вернуть те дни, когда я могла постучаться к брату в дверь, и он бы открыл и подставил плечо для рыданий, дал мудрый совет. Сейчас я бы не отказалась ни от того, ни от другого.
– И еще, Люси, – услышала я. – Ты под домашним арестом, верно, но только до конца недели.
Впервые за долгое-долгое время у меня возникло ощущение, что мы с мамой нормально поговорили.
