Счастливы были все. Прежде всего, мы с Шарлоттой, так как мы проводили вместе все это время. Александр и Фридрих Вильгельм радовались, ибо это укрепляло политический союз между Россией и Пруссией. Радовалась Мария Федоровна, потому, как один из её младших сыновей остепенится и принесет долгожданного наследника. Увы, у старших Александра и Константина это не получилось. И, наконец, радовались многие берлинские дворяне и бюргеры, ибо череда балов и помолвка прусской принцессы стали приятным исключением в их повседневной жизни, радостным событием, каковых было не много в годы Наполеоновских войн. Люди, казалось, наконец, почувствовали, что мир настал на самом деле, а не на бумаге. И они были счастливы.
После помолвки я вернулся домой. Период моего обучения закончился. Закончилась скучная зубрежка предметов, некоторые из которых я знал лучше моих учителей. Закончилась деспотичная опека Ламздорфа. Мне предстояла поездка по России, а так же поездка в Англию, которая по праву считалась технически передовой державой. Этот вояж являлся заключительным этапом моего образования. Вернуться назад предполагалось незадолго до моей свадьбы, которая планировалась на первое июля 1817 года, в день рождения Шарлотты.
Поэтому этот год пролетел для меня как калейдоскоп. Я старался увидеть Россию своими глазами, желательно без прикрас, что бы составить свое мнение о происходящем. В целом к моему приезду власти особенно не готовились. Чай не царь и не наследник. Это позволило мне увидеть страну не в виде потемкинских деревень, а такой, какой она была в своей реальной, повседневной жизни.
Дворянское сословие в Российской Империи жило своей жизнью. И если сельские помещики жили в окружении крестьян и знали их быт, петербургская и московская верхушки свои поместья почти не навещали, живя исключительно в городе и отдавая руководство своими деревнями приказчикам и старостам. Так как я являлся частью Петербургской верхушки, то соответственно практически не соприкасался с настоящей Россией. Почему настоящей? Потому что настоящая Россия была крестьянской, не говорила по-французски, и ликеру предпочитала водку. Хотя Гатчина являлась этаким большим поместьем, она была одной из царских резиденций, с соответственным европейским бытом и благами цивилизации. Именно эта оторванность от подавляющего большинства народа и сыграла роковую роль в 1917 году. Впрочем, такая сословная пропасть и, как результат, революция имели место и во Франции, и в Испании, и в Австро-Венгрии. Помимо образовательных целей мне лично было просто интересно ознакомиться со своей страной и увидеть ее изнутри.
