Селена не позволит этому случиться. Она не позволит запугать себя!
– Перестань плакать, Милли, это вредно для ребенка. Я встречусь с ним. Но ничего не могу обещать. Он сказал, когда и где мы можем встретиться? – спросила она у Костаса, который так и не осмелился посмотреть на нее.
– Нет, еще нет, – ответил он, прочистив горло.
– Хорошо, – сказала Селена и направилась к двери. – Я приму душ и немного отдохну.
После душа она почувствовала себя лучше, но расслабиться так и не смогла. Селена никак не могла понять, что происходит и почему. Не могла понять, почему Алексис был так жесток с ней, почему хотел еще больше обидеть ее. Вот оно – очевидное доказательство того, что он никогда не любил ее, думала Селена, превозмогая боль.
Тепло и нежность, которые он дарил ей, оказались лишь уловкой, чтобы затащить ее в постель. Должно быть, он знал, что она чувствовала. Наверное, его позабавило, когда он понял, что она сдалась на его милость, подарила ему свои сердце и тело.
Может, своим холодным отношением Элени пыталась предупредить ее прежде, чем будет причинен непоправимый ущерб? Селена задавала себе эти вопросы тысячу раз, пока окончательно не решила, что пришло время перестать искать ответы и жить дальше. Она думала, что ей это удается.
И все же она снова оказалась здесь, и ей снова больно. Она понимала, что ей нужно держаться от него подальше, но ей придется встретиться с ним снова.
Селена взглянула на фотографию, стоявшую на покосившейся тумбочке, взяла ее в руки. Сердце сжалось от нежности, когда она посмотрела на маленькое, смеющееся личико с живыми темными глазами.
– Еще совсем чуть-чуть, дорогой, – прошептала она и поцеловала прохладное стекло. – Мы скоро будем вместе. Обещаю.
Селена поставила рамку с фотографией обратно на тумбочку.
«Я не стану ждать, пока меня соблаговолят пригласить, – решила Селена. – Завтра я возьму дело в свои руки и пойду к Алексису».
Перелет утомил ее. Она рано легла спать, намереваясь продумать стратегию. Но было трудно сконцентрироваться, лежа в постели под звуки музыки и веселья, доносившиеся из таверны. Селене вспомнились долгие вечера, проведенные под звуки тех же песен под мерцающими звездами целую вечность назад. Как она хлопала в ладоши в ритме танца, как смотрела, как Алексис танцует с другими мужчинами, более изящный, более сильный, чем любой другой из его земляков, прежде чем она и остальные девушки не выстроились в линию вместе с мужчинами, как они, смеясь и задыхаясь, кружились между столиков в простом, незамысловатом танце.
