Введение на рубеже XIX–XX вв. в социологию категории «ценность» и производных от нее было связано с поиском ответов на вопросы, что и как регулирует социальное поведение людей (индивидов, масс). Доминировавшее в то время направление – позитивистское – акцентировало роль внешних регуляторов: объективных факторов (условия жизни, материальное положение и др.) и не зависящих от человека, неосознаваемых инстинктивных побуждений или неуправляемых «потребностных» состояний. К этому направлению могут быть отнесены – полностью или частично – О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм (в том, что касалось его понимания социальных фактов как вещей и общества как реальности sui generis – особого рода).
Представители второго направления – культурно-аналитического (М. Вебер, Г. Зиммель, отчасти Э. Дюркгейм – в концепции коллективных представлений и солидарности и др.) обратились к культурным факторам, понимаемым прежде всего как определенные явления и состояния ценностного сознания – идеи, идеалы, ценностные установки и ориентации, жизненные смыслы и т. д. Предполагалось, что в повседневной жизни ценностные диспозиции фундируют общую настройку человека в сочетании с иными факторами (например, религиозные ценности для человека верующего), а в экстремальных ситуациях – предопределяют выбор того или иного варианта поведения. Характерно, что толчком к привлечению «ценностного анализа» явилась, как отмечал Вебер, при постановке проблемы в «Протестантской этике» конкретная социологическая задача: чем объяснить преобладание протестантов среди предпринимателей и высоко квалифицированных рабочих, а также то, что абитуриенты-католики предпочитают гуманитарную подготовку классических гимназий, а протестанты – учебные заведения технического и коммерческого профиля. Поскольку сопоставление объективных данных (социального статуса, материального положения и т. д.) давало размытую картину и ничего не объясняло, то необходимо было в теоретическом плане выяснить влияние ценностных идей и представлений на «способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального жизненного поведения»[157].
История показала, что тем самым закладывались основы нового стиля мышления и новой методологии не только для социологии, но и для всех социогуманитарных наук. По словам главного редактора журнала «Международная социология» С. А. Аржоманда, «самые обещающие парадигмы понимания роли культуры, политики и деятельности (agency) в новом веке социальной трансформации могут быть найдены в интерпретативных и компаративных объяснениях трансформации социетальных структур и институтов древнего мира в социологии религии Макса Вебера»
