Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще | страница 4

Королева Виктория, принц Альберт и герцог Веллингтон действительно явились на берег реки. Однако, разумеется, никто из них не падал ниц перед новым господином. Скорее они явились как туристы — поглазеть на китайский корабль, какого в Британии никогда прежде не видывали.

Этот корабль был назвал в честь губернатора Гуаньчжоу (другое название — Кантон). И конечно, Ци Ин не принимал в 1842 году, после разгрома Королевского флота, британских изъявлений покорности. На самом деле в тот год Ци Ин вел переговоры о капитуляции Китая. Это происходило после того, как небольшая британская эскадра пустила на дно все китайские военные суда, какие только смогла обнаружить, подавила все их береговые батареи и перекрыла Великий канал, связывающий Пекин с богатой рисом долиной реки Янцзы, создав угрозу голода в столице.

Император Даогуан действительно правил Китаем в 1848 году. Однако он вовсе не разлучал Викторию и Альберта. В реальной жизни эта королевская чета продолжала счастливо жить вместе (за исключением тех периодов, когда Виктория была не в духе), вплоть до смерти Альберта в 1861 году. На самом же деле как раз Виктория и Альберт разгромили[4] Даогуана.

История зачастую бывает более странной, нежели любой вымысел. Соотечественники Виктории нанесли поражение Даогуану и разгромили его империю, как если бы это была слабость большинства британцев — чашка чая (или, если быть более точным, как несколько миллиардов таких чашек). В 1790-х годах британская Ост-Индская компания, которая правила большей частью Южной Азии как своей вотчиной, каждый год доставляла в Лондон 23 миллиона фунтов китайского чайного листа. Прибыль была огромной. Однако тут была одна проблема: китайское правительство не было заинтересовано в ответном импорте британских промышленных товаров. Единственное, что оно хотело получить, — это серебро, из-за чего компания с трудом продолжала вести торговлю. Поэтому велика была радость торговцев, когда они поняли, что — независимо от того, чего могли бы желать китайские власти, — люди в Китае хотели получать нечто иное: опиум. А наилучший опиум выращивался в Индии, подконтрольной британской Ост-Индской компании. В Гуанчжоу (единственном китайском порту, где могли вести торговлю иностранцы) купцы продавали опиум за серебро, использовали серебро для закупки чая, а затем продавали чай с еще большей прибылью в Лондоне.

Впрочем, как это часто бывает в бизнесе, решение одной проблемы привело к появлению другой. Индийцы опиум ели, а британцы растворяли и пили, потребляя в общем от десяти до двадцати тонн его каждый год (некоторые из них применяли его, чтобы успокоить детей). Результатом при обоих этих способах был умеренный наркотический эффект, достаточный, чтобы вдохновлять эксцентричных поэтов и побудить некоторых графов и герцогов к очередным кутежам. Однако при этом не было особенных оснований для тревоги. Китайцы же опиум курили. Разница была не большей, нежели между жеванием листьев коки и курением их в курительной трубке. На эту разницу ухитрились не обратить внимания британские наркодельцы. Но не Даогуан. В 1839 году он объявил войну наркотикам.