Настоящее есть то, что сформировано нашей историей, оно есть динамичный синтез полов и поколений, в котором те и другие разделены по многочисленным национальным, социальным и идейным группам. В этом живом синтезе взаимодействуют взрослеющие и стареющие поколения, рождающиеся и умирающие, живые и мертвые. В этом синтезе различить настоящее и прошлое — тяжелейшая проблема. А будущее есть то, что еще только формируют сообща эти самые живущие и умирающие поколения. Поэтому история равно предопределяет и настоящее, и будущее, оставляя каждому живущему свободный выбор этого формирования по пути к добру, свету, прогрессу, истине. Но некоторые не хотят добровольно идти к благому, к высшему, истинному… Их исправляет право, государство, тюрьма, кризис, война… Однако решить вопрос для себя радикально может только сам человек, подвигнутый к истине и благу своей совестью, своим опытом, своей практикой…
Так что же такое история? Чаще всего нам ответят, что это наука о прошлом? Так что, это только наука, а в действительности истории нет или есть как нечто произвольное? Почему же тогда в самом слове на протяжении тысячелетий сохранилось указание и на мысль о прошлом, и на сам действительный исторический процесс. А в русском и немецком языке в слове «история» легко читается и
«бытие», то есть то, что есть, и есть как истина (по–немецки: ist (есть) и Wahrheit (истина); здесь в корне Wahr звучит «быть» в прошедшем времени), как истинное материальное движение. Но разве история не говорит нам о настоящем, которое не может быть иным, чем сотворенным синтезом живущих поколений? И марксизм открыт этому движению и этому будущему. Он знаком с ним и действует в нем. И это дает повод нечестным идеологам смешивать его с религией. Это — один из способов извращения марксизма и клеветы на марксизм.
Марксизм — это не религия, как утверждают некоторые буржуазные адепты, а научное мировоззрение. А вот по широте охвата человеческих проблем он сравним с религиями — сравним в том смысле, что он рассматривает и решает, помимо чисто научных и практических, многие так называемые человеческие проблемы, которые раньше ставились и решались религиями. Но он, вопервых, значительно шире религий, так как поставил множество новых проблем, и именно жизненных проблем, и продолжает их ставить, а во–вторых, бесконечно глубже религий, поскольку возник и развивается на научной основе и передовой практике. В-третьих, он отбросил те ложные и опровергнутые жизнью представления, которые веками создавали и воспроизводили церковники. Вчетвертых, он подчиняется законам и критериям науки, он проверяем опытом и практикой.
