Но проблемы преемственности все–таки остаются. Остается вопрос о том, кто передает «существенное», т. е. кто находится на уровне рассмотрения современных философских проблем. Можно выразить это по–другому: кто остается в философии для будущих мыслителей? Много было философствующих, но сколько из них осталось в науке, при «существенном»? Например, в
Средневековье было много философских трудов, а многие ли из них востребованы в ХХ или ХХI веках? А в ХХ веке философов было ещё больше, чем во всем Средневековье! А кто остался? Многие российские философы, особенно из начальства, вместе с партбилетами выкинули из головы и прошлые философские взгляды, видимо, формально–марксистские и не очень глубокие. Сюда же относится и вопрос о соотношении национальных философских систем и развитии мировой философии. Например, как соотносятся философские взгляды А. Н. Радищева с мировой философией. Для нас в России это выдающийся философ и просветитель, а для мировой философии: внес ли он хоть какой–то вклад в мировое познание «существенного»? Вряд ли здесь возможен положительный ответ.
Остается и вопрос о типе преемственности. Многие, как Платон, полностью воспринимают позицию предшественника и далее распространяют её на все области знания. Другое дело, что в ходе распространения она конкретизируется и, поэтому, изменяется, совершенствуется. Другие, как например Аристотель, так развивают мысли предшественника, что переходят к совершенно новой позиции и системе наук, в которой старая система лишь в снятом виде напоминает о себе. Гегель впервые реализует конкретный тип преемственности: показывает и доказывает свое единство и различие со всеми школами предшествующей философии. Но, естественно, с европейскими школами.
Есть и другие типы преемственности. Но об особенностях преемственности в марксизме нужно отметить, что, во–первых, она основывается на гегелевском конкретном варианте преемственности: она соотносит себя с целостным развитием философии. Причем, марксизм понимает целостность более широко и более конкретно. Для него философия А. Н. Радищева имеет важное значение как идеология части народа России, выражающая в мыслях «свое время» (выражение Г. Гегеля) в России. Это, разумеется, не мировая философия, но это важный этап в становлении национальной философии в России. Поэтому основные советские труды по истории философии опирались на гегелевскую традицию с учетом национальных философских культур народов СССР и других стран, в том числе современных Китая, Индии, Японии и др.
