сливались и не было определенных слов, чтобы раздельно выразить эти реальности. Теперь же, в XX в., мы строго разделяем слова
труд, энтузиазм, жизнь, рассматривая их как противоположности. «И это несоответствие между трудом и жизнью есть, по моему мнению, глубокая причина современного зла (mal).
Мы не являемся счастливыми, когда работаем, потому что мы отделяем труд от жизни»
{91}.
Ж. Фурастье далек, конечно, от того, чтобы причины названной им социальной болезни искать в капиталистической системе, и не с ней он их связывает. Ж. Фурастье в духе французских просветителей полагает, что причины подобного несчастья отпадут тогда, когда рабочие станут образованными, управляющие постигнут социологию и поймут истинное положение вещей. В общем, изменится человек, и тогда энтузиазм соединится с трудом. Ж. Фурастье не возлагает особых надежд на политику «человеческих отношений», на ее способность вызвать трудовое вдохновение у рабочих современного капиталистического общества. Он уповает на новую цивилизацию, называемую им терциерной, которая, якобы обладая социалистическими чертами, вновь породит трудовой энтузиазм.
Представители теории постиндустриализма, как и их предшественники, тоже настаивают на удалении из процесса труда социально-экономических отношений, особенно отношений собственности. Уже упомянутый отечественный апологет западного постиндустриализма В. Л. Иноземцев охотно защищает тезис Т. Сакайя о том, что в обществе, ориентированном на информационные ценности, тенденция к отделению капитала от труда заменяется на противоположную. «Из этого, —делает вывод наш автор, — вытекает возможность вынесения экономических отношений за рамки непосредственного процесса производства» {92}. Особенно он усердствует по поводу вынесения за рамки производства и общества отношений общественной собственности, существование которых он вообще не допускает. Аргумент таков: если что-то принадлежит всем, то, значит, никому. Логика на самом деле требует иного ответа: если всем, то и каждому. Но соответствующее этому правилу «представление об общинной, или общественной, собственности, по его мнению, есть логическая фикция» {93}.
Чтобы составить правильную картину взаимоотношений производства и труда, необходимо из всей совокупности производственных отношений выделить главные — отношения собственности — и через призму данных отношений рассматривать развитие производителей материальных благ. Характер собственности и соответствующие отношения распределения и обмена определяют все существенные стороны труда и личности рабочего: социальные мотивы его деятельности, его отношение к труду, настроение и т. д. Моральные, психологические и иные взаимоотношения людей не образуют самостоятельной сущности, они обусловливаются социально-экономическим положением рабочего.
