человеком. Однако Гегель свел труд только к одному его виду — абстрактно-духовной деятельности. Поэтому, по Гегелю, сущность человека —это дух, самосознание.
«Человеческая сущность, человек для Гегеля, отмечал К. Маркс, — равнозначны
самосознанию»{58}. Что касается предметной, материальной деятельности, то ее Гегель объявлял простым отчуждением самосознания, моментом этого самосознания, не соответствующим человеческой сущности отношением. Л. Фейербах, выступивший против идеализма Гегеля, апеллировал к человеку как природному существу, к его естественным силам. К. Маркс и Ф. Энгельс не могли не приветствовать эту мысль Фейербаха, поскольку она была направлена против идеализма Гегеля. В то же время они видели узость позиции Фейербаха в данном вопросе. Хотя он упорно подчеркивал чувственную, природную сторону человека, деятельность его он не рассматривал как предметную деятельность. Он не понимал, что практика есть прежде всего производство материальных благ, имеющее историческое происхождение и развитие. Поэтому в конечном счете Фейербах считал истинно человеческой только теоретическую деятельность.
Идеализм как в прошлом, так и в настоящем, отрицая первичность и определяющую роль материально-производственной практики людей, в принципе не может дать правильное толкование сущности человека и его труда, поскольку ищет ее в сфере духа, сознания. Чтобы убедиться в этом, достаточно привести рассуждения Г. Зиммеля и одного из современных персоналистов-католиков А. Арвона.
Г. Зиммель, рассуждая о мускульном и психическом труде с позиций его субъективной ценности, утверждал, что физический труд приобретает характер ценности лишь благодаря затрате психической энергии. Соответственно, вознаграждение за труд обусловливается не необходимостью воспроизводства жизненных средств и за их счет рабочей силы работника, а затратой воли, рефлексами чувств — словом, психическими условиями. «Подобно тому, что всякое обладание вещами, не действующими на психику, не имело бы для нас ни интереса, ни значения, точно так же не представляла бы ни интереса, ни значения наша собственная деятельность, если бы она не вытекала из внутренних побуждений, неудовольствия, чувства жертвы, которое и обусловливает требование вознаграждения и величину его» {59}. Это объясняется Г. Зиммелем тем, что источником ценности являются психические процессы, и соответственно, ценность труда определяется не его затратами, а его субъективной полезностью.
