Все начали смеяться, а девушки, что были моими подругами громче всех.
Чего они от меня ждали? Что я расплачусь и убегу? Ох, что за наивность.
Усмехнувшись, я откинула сумку в сторону и выкинула поднос на пол, что держала в руках. Вытащила мобильный и включила alt — j — left hand free. Пританцовывая, я взяла в руку бутылку с кетчупом. Открывая рот, словно пою в микрофон, я подошла, продолжая танцевать, к этой троице. Пару движений и я брызгаю на них кетчуп, отчего они начинают визжать, а посетители кафетерия снова смеются.
— Правосудие, детка, — говорю я громко, забирая свою сумку, и скорее выхожу из кафетерия.
Вот теперь можно было ныть, что моя одежда грязная и липнет к телу. Я знала, что в мужской раздевалке, что была ближе всего, никого не было сейчас, поэтому скорее вошла туда. Как только я села на лавочку, меня позвали, отчего я вздрогнула, уже не зная чего ожидать. На проходе в раздевалку стоял Джастин.
— А, это ты, — успокоившись, выдыхаю я. — Я уж думала, что за мной армию отправили.
— Кхм, я подумал, ну, может, ты захочешь переодеться и, я, ну, могу предложить толстовку.
— Спасибо, Джастин, — благодарю я, улыбаясь.
Он снимает с себя толстовку и остается в рубашку. И рубашка ему уже стала мала… Его руки теперь такие накаченные. Вау.
— Так вот чем ты все лето занимался, — смеюсь я, пока парень непонимающе на меня смотрел. — Штанги тягал?
Он смеется и передает мне толстовку.
— Типа того.
Я забираю с его рук кофту, отворачиваюсь от него и снимаю с себя блузку, слыша неловкий вздох. Ой, кажется, я его очень смутила. Стараясь не засмеяться, я скорее натягиваю поверх бюстгальтера его черную толстовку. Когда поворачиваюсь, то вижу, что он стоит ко мне спиной, неловко рассматривая дверь.
— Я все, — оповещаю его, чтобы он повернулся.
Когда поворачиваюсь, вижу его бегающий взгляд, который точно бы сейчас не остановился на мне и румяные щеки, которые покраснели от смущения.
— Спасибо еще раз, это очень мило, — благодарю я его, беря свою сумку с лавки. — Но лучше никому не знать, что ты мне помог, ибо, проблем не оберешься. Моя жизнь теперь точно сладкой не будет. Эти дамочки точно такого не допустят.
Бибер засмеялся, смотря на свои белые кеды, которые уже были почти серыми.
— Ты чего? — спрашиваю я.
— Думаешь, после твоего концерта в кафетерии, они еще сунутся к тебе?
— Поверь, еще как сунутся, — снова кладу сумку на лавку, понимая, что даже не хочу выходить с этой раздевалки. — Думаю, я готова просидеть здесь до конца своей жизни.
