И снова в ответ тишина. Идиотизм какой-то. Но ведь он тоже не сыпет признаниями! Вообще ничего не объясняет! Если ему понадобилось усложнить свое существование только ради того, чтобы несколько раз мне присниться и следить за мной, — так это только его выбор. Не собираюсь ни сочувствовать, ни разбираться в его эмоциях! Я перешла к другому, не менее важному вопросу:
— Теперь про диоды. Как быстро формируется зависимость?
— Не формируется вообще.
— Врешь!
— Никакой физиологической зависимости. Опыты показывают, что может сформироваться психологическая зависимость — тогда солдаты каждый стресс снимают с помощью диодов. Но наши ученые не считают это большой проблемой.
— Солдаты?! Какие солдаты? Чьи ученые?
— Наши, — и снова эта старческая, некрасивая улыбка, от которой замирает сердце.
— Да ты просто врешь! Чтобы моя совесть была чиста!
— Если ты заранее уверена, что я вру, то зачем вообще задавать любые вопросы? Дая, зависимости нет. Это не психотропы.
Я не определилась, насколько можно доверять его словам, но поняла одно — больше ничего важного я не услышу. Он говорит только то, что сам хочет сказать, а правильные вопросы я еще пока и сама не сформулировала. Потому медленно пошла к двери, но через пару шагов остановилась.
— Трансформируйся прямо сейчас. Я хочу увидеть тебя настоящего.
Он оттянул ворот футболки от морщинистой шеи:
— Я одет. Если просто хочешь, чтобы я разделся, то изъясняйся конкретнее.
А зачем мне это? Зачем мне вообще на него смотреть? Я не слишком разобралась в ситуации, но понятно, что мы точно с ним по разные стороны баррикад. Пока ясно, что он испытывает ко мне какие-то чувства — непонятно откуда взявшиеся и непонятно для чего предназначенные. Перед уходом я решила ударить его именно по этому месту — пусть ему станет хотя бы немного больно, хоть какая-то месть за произошедшее:
— Не надо. И имя твое знать не хочу. Надеюсь, что наши дела на этом улажены, а диоды… это уже происходит без моего участия, я даже помешать не могу. Желаю нам обоим больше никогда не встречаться.
— Тебя отвезти?
— Нет. Я собираюсь к своему любимому парню. Ты ведь не возражаешь, если я проведу с ним ночь?
— У тебя не получится меня уколоть, Дая. Я знаю, как ты к нему относишься, и как он относится к тебе. Сын командора Кири будто олицетворение всего, о чем ты мечтала. А я олицетворение всего, что ты ненавидела.
— Как чудесно, что мы оба это понимаем!
— Тебя отвезти?
Похоже, его и правда задеть невозможно: или смирился, или эта связь совсем не имеет ничего общего с моим пониманием влюбленности.
