Дом ученых на Пречистенке — одно из бесподобных мест. Давным-давно, в начале восемнадцатого века здесь была усадьба некоего генерала Сукина. Кто он такой — неизвестно. Но фамилия его для города Москвы довольно-таки неординарная.
Первым из легендарных персонажей, обосновавшихся на бывшей сукинской земле, был господин Архаров Иван Петрович, военный губернатор города Москвы. Он тут поселился на исходе восемнадцатого века.
В первую очередь, этот Архаров был известен своим братом. Николай Петрович обретался в Петербурге, при дворе, накоротке был с государем Павлом, служил и пользовался славой сыщика непревзойденного. Его слава доходила до Парижа, и французский обер-полицмейстер господин Сартин писал Архарову, что, дескать, «уведомляясь о некоторых его действиях не может довольно надивиться ему».
Николай Петрович был очарователен настолько, что многие маститые исследователи прошлого Москвы в наивности считают, что именно он владел пречистенской усадьбой и именно ему писал Сартин.
Но Иван Петрович был специалистом класса много ниже. Он, собственно, и должность-то занял по протекции своего брата. И, как только император сообщил ему о назначении, Иван Петрович растерялся, стал отказываться, говорить, что, видимо, не справится, отвык, живя в деревне.
— Ну хорошо, — ответил император. — Я дам тебе человека, который в том тебе будет помогать.
И «дал» ему в подмогу господина Гессе, старого полковника. Тот вправду помогал Архарову в делах и вскоре получил прозвание «дядьки» нового губернатора.
Видимо, благодаря этому Гессе и возник пехотный полк «архаровцев», состоящий из солдат весьма жестоких, не отягощенных деликатностью и совестью, зато дисциплинированных.
Этими «архаровцами» хозяин дома был известен во вторую очередь.
А в третью — сибаритством и радушием. Литератор Сергей Глинка вспоминал архаровские торжества: «Тут в малом объеме был быт и блестящего, и среднего московского света; тут радушное гостеприимство встречало каждого приветом сердечным. Сюда спешили иностранные путешественники присматриваться к образу жизни большого общества московского. И как принимали их в стенах Москвы гостеприимной!»
Многие называли столь замечательное хлебосольство «кувырканьем».
Обычные обеды собирали человек по сорок. А по воскресеньям господин Архаров устраивал балы гораздо большего размаха. Особо симпатичных посетителей встречал словами:
— Чем угостить мне дорогого гостя? Прикажи только, и я зажарю для тебя любую дочь мою!
