– Мой сын, ваше величество, хотел бы стать архитектором.
– Как знаешь, – ответствовал обескураженный царь.
Неудивительно, что и часовня выглядела необычно. Поставленная в честь освобождения славянских стран от ига Турции, она была украшена воинскими доспехами.
Но истинным культурным центром гостиница «Националь» сделалась уже после революции, когда в здешнем кафе полюбил проводить свои досуги Юрий Карлович Олеша.
– Я стал князем «Националя», – признавался он.
Действительно, Олеша был если не князем, то, по крайней мере, этаким genio loci, «духом места». Сюда стали захаживать не столько для того, чтобы отдать должное здешним весьма изысканным деликатесам, сколько для того, чтобы увидеть знаменитого писателя, автора гремевших по всему Советскому Союзу «Трех толстяков».
Его застольные ремарки расходились в анекдотах. Например, однажды за соседним столиком о чем-то спорила пара весьма посредственных писателей. Кто-то из сотрапезников Юрия Олеши произнес:
– Вот эти двое – самые глупые среди нас. Это всем известно. И вот они ссорятся, спорят… Интересно, о чем?
На что Олеша сразу же ответил:
– Они сейчас выясняют, кто глупее – Байрон или Гете. Ведь у них свой счет, с обратной стороны.
Особенно же искрометными его экспромты становились, когда за столом сидел достойный собеседник. Однажды, например, в «Национале» вместе обедали Юрий Олеша, Михаил Светлов и композитор-песенник Никита Богословский. Когда подали пиво с раками, Олеша сказал:
– Раков не едят. Их разрушают.
Светлов парировал:
– Поданные мозги такие светлые, как будто теленок еще ни разу не думал.
Олеша не сдавался:
– Открытая коробка шпрот выглядит как народный хор. Напоминает сложенные на животе руки.
Светлов спустя долю секунды отвечал:
– А банка с маринованными перцами похожа на раздевалку в общежитии у гномов.
Больше всего повезло, конечно, Богословскому. Мало того, что он наслаждался остроумием своих сотрапезников, так еще спокойненько под их словесную дуэль уничтожал и шпроты, и мозги, и раков.
Кстати, Олеша здесь не только демонстрировал свои литературные способности, но и охотно наблюдал за посетителями. А после писал в дневнике: «Кинематографисты подхватили кем-то неквалифицированно рассказанную версию, будто бы принадлежащую Эйнштейну, о невращении Земли вокруг оси. С покачиванием голов и переглядыванием невежд говорят об этом за столиком „Националя“».
Или: «Я однажды долго разговаривал на лестнице „Националя“ с молодым человеком в кепке, со смеющимися глазами, не зная, кто этот человек. Только потом сообразил, что это Шолохов. Очевидно, скромный и вежливый».
