Будь здоров, Валерий. Летай еще дальше. Обнимаю тебя.
С приветом, твой учитель А. Яковлев».
В те времена подобные приемы были действенными. Или, во всяком случае, считались таковыми.
Кстати, в газете одно время трудилась Надежда Яковлевна Мандельштам, жена поэта. Как относился сам Осип Эмильевич к сотрудничеству жены с этим изданием, видно из его стихотворения:
Старик Моргулис под сурдинку
Уговорил мою жену
Вступить на торную тропинку
В газету гнусную одну.
Такую причинить обиду
За небольшие барыши!
Так отслужу ж я панихиду
За ЗКП его души.
«ЗКП» – это, конечно, сокращенное название газеты. И, в принципе, можно считать стихотворение Мандельштама милой дружеской шуткой.
Художники в «Медвежьих номерах»
Дом Брюса (Большая Никитская улица, 14) построен в 1770-е годы.
Дом Брюса стоит рядышком с дворцом князя С. Меньшикова, и его действительно построил сам Яков Брюс. Правда, не Яков Вилимович, известный в Петровской Москве чернокнижник, астроном и астролог, а его потомок – генерал-губернатор первопрестольной. Это случилось в 1770-е, и дом в то время был одним из лучших образцов классической архитектуры.
Затем дом отошел к Юрию Долгорукому – опять-таки, не к основателю Москвы, а к его потомку, правда, тоже Юрию Владимировичу. Современник отмечает, что в те времена, то есть в начале девятнадцатого века, здание было «одним из самых больших и красивых домов в Москве. На большом и широком дворе, как он ни был велик, никогда не умещались кареты съезжавшихся со всей Москвы к гостеприимному хозяину».
Впрочем, вскоре особняк был продан. И внук Юрия Долгорукова, проходя по Большой Никитской, каждый раз страдал от мысли, что замечательнейшие покои перешли «к какому-то богачу-скопцу, о котором рассказывали, будто бы он говорил, что не считает-де обязанным благодарить Бога за приобретенное состояние, а самого себя, и что когда удавалось ему выгодное дело, то он подходил к зеркалу, кланялся самому себе и благодарил себя».
Однако, невзирая на переживания моралиста-внука, право частной собственности в городе Москве в те времена ценилось.
А в сороковые годы позапрошлого столетия литератор Полевой писал с прискорбием: «Дом Брюса переделан, и не остается следов его, хотя еще существует Брюсовский переулок».
Но все же разговоры о смерти дома были преувеличены. К тому времени в особнячке располагалось замечательное заведение – «Художественный класс». Некий ученик этого «класса» признавался, что интерьеры дома поражали торжественной обстановкой: «По широкой парадной лестнице входишь в верх-ний широкий коридор, – тут на стене до потолка видишь огромную картину аллегорического содержания; отсюда входишь в дверь-арку и видишь алебастровыми фигурами наполненную мраморную залу, очень высокую… Аполлон Бельведерский, Венера Медицейская, Демосфен, анатомическая фигура без кожи и друг.».
