Станислав прекрасно понимал, что за годы напряженной работы он, став удачливым бизнесменом, практически перестал быть мужчиной. Женщины в его жизни возникали эпизодически, в основном за границей, какие-нибудь экзотические проститутки, с которыми не надо было притворяться и выпендриваться, разыгрывать мексиканские страсти… И это его вполне устраивало. Хотя однажды, в порыве сентиментальности, он дал объявление в одну из газет о том, что ищет подругу. И подробно описал ее параметры: 20–25 лет, красивая, образованная, интеллигентная, со знанием иностранных языков, динамичная, понимающая… Откликов пришло много, но вот встречи разочаровали. Сейчас он и не вспоминал даже об этом смешном эпизоде двухлетней давности.
Еще была Свенцицкая, которая наезжала несколько раз в год. Иногда он сам летал к ней — развеяться. Ирена давно не вызывала у него никаких глубоких чувств. Просто подруга, не спутница, но спутник его жизни, летящий где-то далеко, по своей собственной орбите. Он уважал ее за настойчивость и упорство, гордился ее успехами. Но нескольких дней, проведенных с ней где-нибудь в Ницце или Марбелье, хватало, чтобы соскучиться по работе, делам, дому… А потом снова перезваниваться, рассказывать новости, шутить и смеяться по телефону. Прекрасные, крепкие, очень удобные отношения. Никаких поводов для ссор и выяснения отношений. Вознесенский прекрасно знал, что Ирена неравнодушна к молодым людям, особенно жгучего восточного типа, этаким мачо, но ему это было совершенно безразлично. Она творческий человек, ей нужны новые эмоции, впечатления. А ревность — чрезвычайно разрушительное чувство. Пусть встречается с кем хочет! Главное, чтобы в их отношениях все было нормально.
Сейчас же все встало с ног на голову. Свенцицкая казалась такой далекой, что Станислав практически не вспоминал о ней, а вчера, когда она позвонила ему сама, чтобы похвастаться своими последними победами, он долго-долго подбирал подходящие слова и был весьма язвительно осмеян за «тормознутость». На самом деле ему не было теперь дела ни до кого: ни до Ирены с ее приближающимся триумфальным дефиле, ни до бумаг, которые он ежедневно подписывал не глядя, ни до перспективных проектов. Ему хотелось сохранить это дивное, непривычное состояние, которое разливалось по всему его телу блаженной волной, и от которого перехватывало дыхание. Ведь подобные чудеса длятся недолго, не так ли? Поэтому Вознесенский принял решение, что сегодня он отложит все дела и поедет с Лерой ужинать в какое-нибудь отличное место. Чтобы вечер был незабываемым, как это бывало в юности.
