«Может быть, может быть!» — растерянно подумал про себя Станислав и мило улыбнулся Леночке в ответ на ее бестактность:
— Елена Сергеевна, я попрошу вас приобрести для меня абонемент в спортивный клуб, который находится максимально близко от нашего офиса. Я решил начать новую жизнь, заняться спортом.
— Сделаем, Станислав Георгиевич! — Леночка хитро прищурилась и посмотрела, как Вознесенский, весело насвистывая что-то, направился к кабинету.
— Кстати, а где Николаева? — как бы невзначай поинтересовался он.
— Она у безопасников. Кажется, ее вызвал к себе Гвоздюк, — произнесла секретарша многозначительно.
Всю последнюю неделю по офису ходили разные, очень противоречивые слухи. Неожиданная перемена в образе Вознесенского не осталась незамеченной. Чтобы босс приходил на работу в легкомысленных расцветок рубашках с коротким рукавом и в светлых брюках! Да еще и напевая на ходу! А о чем свидетельствуют неожиданно сбритые усы и борода, и так давно всем известно.
— Что-то большое сдохло в лесу! — бормотал про себя даже Гвоздюк, после того как Вознесенский с радостной улыбкой приветствовал его в последние дни и крепко, доброжелательно пожимал ему руку.
— Ох, не обошлось тут без женщины! Или без мужчины, — размышляла Леночка, наблюдая за шефом. Целыми днями сидит на работе, остается допоздна… Откуда у него женщина? Интересно, какая она? Может быть, похожа на нее, Лену. А может, на их новую переводчицу? А переводчица эта, Валерия, тоже хороша. Любовные истории Ленины раскрыв рот слушает. Как будто школьница какая. Кстати, Валерия… Она тоже себя в последние дни как-то подозрительно ведет. Порхает как бабочка, светится вся. Вчера ни с того ни с сего принесла торт и всех угощала. Странная такая. Сидит, бедная, целый день вся в бумажках, пишет все что-то, пишет… До ночи засиживается порой. Зачем ей вообще нужна такая работа, с ее-то данными? Могла бы давно жить где-нибудь на вилле на Средиземном море. Впрочем, надо понаблюдать… Размышления Леночки прервал очередной телефонный звонок.
Действительно, в этот день Леру с самого утра вызвал к себе Гвоздюк под предлогом «усиления режима сохранения конфиденциальности информации и грамотного использования рабочего времени». В течение недели он проводил подобные беседы с большинством сотрудников. Походы к Гвоздюку были для Леры тяжкой повинностью. Это был единственный человек в офисе, который раздражал ее безмерно, и это было прямо-таки физическое отвращение. И что бы ни делала, она не могла сопротивляться этому чувству. И ко всему этому странному отделу, который сплошь состоял из невыразительных, лысоватых мужчин в очках и одинаковых потертых костюмах, которые сновали по офису как серые мыши, непонятно чем занимаясь, Лера тоже относилась с настороженностью. Она старалась держаться, выглядеть спокойной и миролюбивой, но срыв, она это чувствовала, был не за горами. И вот когда сегодня Гвоздюк, в десятый раз рассказав ей о своих подвигах на ниве государственной безопасности, вдруг потянулся к ней своими потными ручонками, Лера отпрянула и вскочила:
