Суть предприятия начинает проясняться. Речь, вполне очевидно, идет о книжном производстве, ибо в ответе фигурируют пергамен, бумага, типографская краска…
В случае конфликта Гутенберг, как он сам заявил на суде, должен был «вернуть 800 гульденов и освободить от заклада свое оборудование». Шрифты, словолитные устройства и печатные станы, таким образом, принадлежали лично Гутенбергу. Вклад Фуста в совместное предприятие заключался в средствах на оплату рабочих, а также производственных расходов. На каких условиях предполагалось реализовать готовую продукцию, из Хельмаспергеровского нотариального акта нам установить не удастся.
Излагая ответ Гутенберга, Хелмаспергер приводит следующую фразу: «Отсюда понятно, что он (Гутенберг. — Е. Н.) должен был сделать это дело на свои, одолженные под залог деньги и не был обязан употреблять эти деньги на книжное дело».
Так впервые появляется более или менее конкретное обозначение предприятия — «книжное дело» («werck der bucher»). Оно противопоставлено «делу», для которого был сделан заем. Видимо, это последнее являлось изготовлением шрифтов и оборудования, а «книжное дело» — изготовлением самих книг.
О каких книгах идет речь? Здесь гутенберговеды почти единодушны. Большинство из них предполагают, что совместная типография Гутенберга и Фуста работала над 42-строчной Библией. Это была главная задача. Но попутно в типографии выполнялись и мелкие заказы, например печатались индульгенции и календари.
В ответе на иск Гутенберг признал, что в соглашении с заимодавцем шла речь о 6 % годовых на полученную заимообразно сумму, но утверждал, что Иоганн Фуст заверил его, что «не желает брать этих процентов». Что же касается второго займа в 800 гульденов, то Гутенберг заявил, что «он желает представить отчет» в их использовании. Деньги эти, таким образом, толковались им не как заем, а как вклад Фуста в общее предприятие. В заключение изобретатель заявил, что «он не признает за собой ни процентов, ни процентов с процентов и надеется, что по закону не должен их».
После выступления сторон начались прения, которые, однако, в нотариальном акте не отражены. Упоминается лишь, что суд заслушал «иск, ответ, возражения и ответ на возражения».
Само решение суда в Хельмаспергеровском нотариальном акте изложено настолько кратко и конспективно, что допускает возможность самых различных трактовок, чем и занимаются на протяжении многих лет гутенберговеды. Вот как аннотировано решение суда в акте:
