Максим отвернулся.
— Я так понимаю, твое упрямство объясняется только одним: желанием не уронить себя в глазах твоей девушки!
— Моя девушка, Леонид Вячеславович, здесь ни при чем! Тем более… Она не моя девушка.
— Вот именно! — обрадовано сказал Форс. Шутки, ирония — первый признак морального выздоровления. — Кармелита для тебя и так уже потеряна. Так зачем же ты из-за нее свою жизнь ломаешь?
— Неужели вы не понимаете, что она и так уже сломана…
— Милый мой, ты еще настоящей ломки не знаешь. Ты же еще настоящей тюрьмы не нюхал! Там ведь год — не за два, и не за три, а за все десять лет идет!
— Ну идет и идет.
— Да тебе не о ней, дурак, а о себе думать надо! Боишься, Кармелита на тебя не взглянет, если ты свою вину признаешь?
— Она и так не взглянет.
— А если ты лишнюю "десяточку" там прозагараешь?! А? Тогда тем более можешь о ней забыть!
— Очень хорошо! Я для этого туда и собираюсь! Там будет достаточно времени, чтобы забыть!
— Тьфу, — в сердцах сплюнул Форс. — Тебе свою шкуру спасать надо, а не об этой девчонке думать.
— А вам, знаете, что надо?
— Что? — иронично уточнил адвокат.
— Вам не меня тут окучивать надо, а факты, меня оправдывающие, искать.
Может, заодно, и преступника настоящего найдете!
Форсу было что ответить.
Только какой смысл спорить с наивным дилетантом?..
* * *
А в это время Рыч сидел в охранной будке и не знал, что делать. Покрутил свои мысли так и этак. И в конце концов решил пойти к Баро, выложить все, что хотел.
— Баро! Простите, я…
— Что я? — Зарецкий отложил документы в сторону и посмотрел на него.
— Не сердитесь, Баро! Я хотел…
— Да что случилось? Что ты мнешься, как девочка? Что-то с Кармелитой случилось?!
— Нет! С Кармелитой все, слава богу, в порядке!
— Ну тогда говори!
— Я не все рассказал о покушении!
— Ах, вот что? Ты что-то видел, когда гаджо стрелял в Миро, и не сказал мне об этом?
— Я не то, чтобы не сказал… я соврал…
— Очень хорошо. Теперь колись: что ты еще видел?
— Я видел, что, когда прогремел выстрел, у гаджо не было в руках ружья.
— Ты хочешь сказать, что в Миро стрелял кто-то другой?
— Этого я не знаю. Никого другого я тоже не видел… Но, когда я подбежал, гаджо стоял рядом, и только потом взял ружье, ну а потом уже и все наши подбежали.
— Значит, ты знал, что Максим не стрелял в Миро, но всем сказал, что именно он его ранил. Так?!
— Да.
— Зачем ты это сделал?!
— Неужели не ясно. Он мой враг. И ваш враг. А от врагов нужно избавляться, разве не так?
Баро замолчал. Чего он еще хотел. Сам ведь натравливал Рыча на Максима.
