— Я постараюсь… А как там Торнадо?
— Ничего, ничего! Я сам за ним ухаживаю, как за родным братом!
— Это как?
Степан смутился. Но чуть и ненадолго:
— Ну, кормлю, пою. К дереву крепко привязал.
— Да, Степан, — рассмеялся Миро, негромко, чтобы боль в груди не потревожить. — Не хотел бы я быть твоим родным братом.
И слова эти, обидные в другой ситуации, сейчас прозвучали беззлобно, по-доброму.
— Хорошо, Миро, шутишь. Значит, уже совсем здоровый. Скоро бегать будешь.
— А что в театре? Как репетиции?
— Миро, ну какие репетиции? Все остановилось…
— Отец, ну как же так? На что табор жить будет?
— Не того коня хлещешь, сынок. Сам раненый валяешься, людей всех переполошил. А я виноват…
— Но ты же сам говорил: сначала надо думать о людях, а потом о себе.
— Да ты прав, сын… — сказал Бейбут уже серьезно. — Вот что, Степка!
Иди и предай всем, мы возобновляем наши репетиции.
— Ладно, ладно, я пошел… Давай, Миро! Пока!
А Миро опять заснул, как только за Степаном дверь закрылась. Лицо его было спокойное, как у ребенка.
Права Рубина: хорошее общение — самое целебное лекарство.
В другой раз Миро проснулся оттого, что кто-то гладил его по небритой щеке.
— Кармелита… — сказал он, прежде чем глаза открыть.
Люцита отдернула руку.
— Прости, что помешала тебе досмотреть твой сон. Хотела уйти.
— Люцита, постой!
— Зачем? Чтобы ты снова мучил меня, вспоминая ее.
Миро огляделся, никого, кроме их двоих, в трейлере не было. Бейбут, наверно, покурить вышел.
— Послушай, Люцита, давай не будем ссориться. Девушка опять села перед ним.
— Вообще-то, я пришла узнать, как ты себя чувствуешь?
— А как, ты думаешь, я могу себя чувствовать, если Ты так изводишься?
— Значит, ты хоть иногда думаешь обо мне?
— Конечно, мы же с тобой не чужие люди. В одном таборе живем.
— А Кармелита, стало быть, все же ближе. Если Она тебе снится, хоть и не живёт с тобой в одном таборе. Почему так происходит, Миро?
— Люцита, пожалуйста, не начинай все с начала.
— Да нет. Я просто хочу понять, почему ты выбрал ее. Ее, которую не видел много лет, которую совсем не знаешь. Почему не меня, с которой всю жизнь прожил бок о бок.
— Может быть, именно поэтому.
— Почему?
— Потому что слишком хорошо тебя знаю.
В глазах у Люциты мелькнула дикая искорка. Казалось, окажись сию секунду под рукой кирпич, голову размозжила бы, не думая.
Но кирпича под рукой не оказалось, и Люцита просто вышла из трейлера, громко хлопнув дверью.
"Бедный папин трейлер! — подумал Миро. — Надолго ли его хватит, наши хлопанья терпеть?"
