Но что оставалось делать? На всей земле двухкомнатная квартирка на улице Красной Армии неподалеку от Троице-Сергиевой лавры была единственным местом, где его ждали, где он мог бы отдохнуть, укрыться от наплывающего на него со всех сторон зловещего кошмара. Все-таки это его родители, все-таки это в некоторой степени его дом...
От трех выпитых кружек пива кружилась голова, от выкуренных сигарет было тошно во рту. Зато боль стала как-то послабее, потише, она словно заглохла на время...
Дождь и ветер усилились, причем как назло холодный ветер дул ему прямо в лицо... Он быстро промок, и как страшное наваждение мелькнул в памяти гарнизон под Душанбе, лютая жара, ишаки и верблюды, лениво пасущиеся около дороги, и бегущий навстречу ему загорелый Митенька, кричащий и машущий пухленькими ручонками: "Папа пришел! Папа пришел!"
Алексей скорчился от невыносимой боли, чемоданчик упал на мокрый асфальт, пальцы скрючились, судорога пробежала по лицу. "А если бы я не решил их отправить, они были бы живы", - в тысячный раз буравила воспаленный мозг одна и та же мысль, и не просто буравила, а словно кто-то злой, с гнусной улыбкой на здоровенной морде, говорил ему это и ржал в лицо. "Были бы живы, были бы живы, дурачина ты, идиотина гребаная... А теперь ты один-одинешенек, и никому ни на хрен не нужен... Вояка-капитан... Никогда ты не станешь майором..."
- Чего чемодан швырнул? - проорал кто-то сзади. - Нажрался, что ли? У, пьянь позорная...
- Пошел ты... - прорычал Алексей, даже не глядя назад, поднял чемоданчик и быстро зашагал вверх по склону.
Вот он, двухэтажный облезлый домик, где прошла его юность... Именно сюда они переехали из Ярославля, здесь неподалеку его школа, в которой он проучился шесть лет... Здесь проходила его т а жизнь, еще до Лены, до рождения Мити, другая жизнь, доармейская... От этой мысли ему стало как-то полегче, воспаленному мозгу показалось, что ничего не было вообще, что все это ему привиделось, и армия, и военное училище, и знакомство с Леной в Белгороде, и рождение Митьки, и Афганистан, и душанбинский вокзал, и голубая кепочка, и лакированная босоножка... Ничего не было... Ему только семнадцать, он десятиклассник... И вот его дом, там, на втором этаже, квартира номер четыре, где его родители Николай Фомич и Клавдия Карповна, где его шустрая и язвительная сестра Таня, учащаяся фельдшерско-акушерского училища...
Сейчас он войдет в родную квартиру, его напоят чаем, а мать накормит своими вкуснейшими пельменями... Сейчас, сейчас...
