И Михаил бочком стал протискиваться к двери... Аккуратно закрыл входную дверь.
- Куда сейчас? - хриплым голосом спросил татуированный Живоглота.
- Поехали на толковище, передернем затворы "пушек", - предвкушая интересное, улыбнулся Живоглот. - Давно уже не разминали старые кости, а, Амбал?
- Давненько, - согласился тот. - Целых трое суток... Застойные явления в нашем деле...
- ...не проходят, демобилизуют, портят кровь, - добавил Живоглот.
Он накинул куртку, и вся пятерка рванула вниз. Там наготове стояли две машины "Ауди-100" и джип "Шевроле-Блейзер" с работающими двигателями. Они были битком набиты угрожающего вида людьми. Живоглот сел в свой "БМВ", и тут же три машины рванули на Рублевское шоссе. Эту кавалькаду наблюдал уже вышедший на шоссе Михаил. Живоглот заметил его и махнул ему рукой. Тот помахал в ответ, сам того не замечая, как сгибается в угодливом поклоне. Зато это заметили Живоглот и сидящий с ним рядом Амбал.
- Гнилой он какой-то, - заметил Амбал, отхаркиваясь и сплевывая харкотину в окно. - Чего у тебя с ним?
- А это не твое дело, - дружелюбно отозвался Живоглот. - Твое дело мозжить черепа и шмалять из волыны. А думать будем мы с Гнедым. Согласен со мной, братан?
- Согласен, - пробасил Амбал.
Однако разогреть кровь и помозжить черепа не удалось. Никто из враждующей группировки на толковище не явился. Что, впрочем, было воспринято братвой как бескровная победа.
- Все свободны! - скомандовал Живоглот. - А мы с тобой, Амбал, поедем к Гнедому. Благо тут совсем недалеко.
Главарь группировки Гнедой проживал в своем шикарном особняке на Рублево-Успенском шоссе, только не на самом шоссе, а в приятной тихой глубине, неподалеку от Москвы-реки, в живописнейшем месте. И место это, и сам особняк Гнедого очень нравились Живоглоту, и он хотел, чтобы его будущее жилище было ничуть не хуже. Но для этого нужны были, во-первых, деньги, во-вторых, деньги. Только деньги, и ничего больше. Да, еще живым надо было быть, такая маленькая, но важная деталь. А толковища порой бывали в последнее время не на жизнь, а на смерть. Все понимали, какое это решающее время. Не дай бог, наведут в стране порядок, сложнее будет работать...
Особняк Гнедого окружал высоченный бетонный забор. В середине были железные ворота. Живоглот позвонил, и ему сразу же открыли.
- Свои, свои, - улыбался Живоглот. - Дома Евгений Петрович?
- Дома, дома, ждет вас, - улыбался и охранник, пропуская за ворота Живоглота и Амбала.
