– Ничего, ба, я сам учусь стоять на ногах.
– То есть?
– Да это Горький написал: «Твердо стоять на ногах – это значит стоять по колени в грязи». Я-то все пытался стоять на чистом асфальте или на свежей травке, ну на крайняк на паркете, думал, что получится. Но не получилось, пришлось смириться с тем, что под ногами грязи по колено. И насчет поддержки он тоже классно сказал, что умение жить – это умение жить без помощи и поддержки. Так что учусь теперь.
Сергей вдруг понял, что улыбается.
– Горький? – удивилась бабушка. – А ты что же, помнишь Горького еще со школьных времен? Вот не ожидала! Мне казалось, ты литературу вообще не жаловал. Я и сама не помню уже, где он это сказал.
– В «Дачниках». Мы это в школе не проходили.
– Неужели сам прочитал? С чего бы вдруг? Ты ведь до чтения не охотник.
– Здесь заставили.
– Очень любопытная у вас там затея… – задумчиво повторила бабушка. – И кому ж такое в голову пришло?
– Ба, не поверишь: американскому переводчику.
– А-а, ну тогда все ясно. Мультилингвы – они такие.
– Ты о чем? – озадаченно спросил Сергей.
– У профессиональных переводчиков, свободно владеющих несколькими языками, формируется совершенно особое мышление, потому что строй и фонетика каждого языка по-своему влияют на процессы, происходящие в мозге.
– Это верно, – усмехнулся он, – Уайли действительно производит впечатление странноватого старичка.
– Кто?! Как ты сказал?
– Ричард Уайли, переводчик этот, организатор нашего квеста.
Бабушка расхохоталась, басовито и тяжело.
– Миллионер, живущий в Голландии?
– Ну да, – растерялся Сергей. – А откуда ты…
– Сереженька, Дик Уайли – самый крутой переводчик с русского на английский материалов по физике, уж поверь мне, он переводил две монографии твоего деда и даже один мой доклад на симпозиуме в Сингапуре. Подумать только, как тесен мир…
Сергей повеселел.
– Так что, можно передать привет от тебя?
– Конечно, можно, но вряд ли он меня вспомнит. Он столько этих докладов перевел… Деда, может быть, и вспомнит, хотя лет двадцать уже прошло, но все-таки монография – это серьезно, тем более не одна, а две, а меня забыл давным-давно.
Когда Сергей вернулся в комнату, где актер продолжал свой «прогон», Виссарион оживленно заговорил об авторских ремарках и о том, нужно ли строго их соблюдать или можно позволять себе некоторые вольности. Сергей, все еще погруженный в отголоски разговора с бабушкой, сперва даже ничего не понял.
– Вот тебе пример. – Гримо раскрыл заложенную пальцем книгу. – Разговаривают муж и жена. Муж спрашивает: «Послушай, Соня, разве я злой человек?» Жена отвечает: «Не знаю…» Муж: «Прожив со мною двадцать семь лет?» А перед этими словами стоит ремарка «усмехаясь».
