– Чего не помню, того не помню. – Шлямин явно тяготился этим разговором. – Здесь каждый божий день что-то находят. То женские трусы, то пустые бутылки, то кучу дерьма… Не кладбище, а проходной двор! Всякий сброд сюда словно магнитом тянет.
– Теперь я должен задать вам официальный вопрос. – Кондаков грозно сдвинул брови. – На данной могиле имеются какие-либо следы вскрытия? И учтите, за лжесвидетельство вы будете нести ответственность, установленную законом.
– Лично я ничего не вижу, – буркнул Шлямин.
– Вы за свои слова отвечаете?
– Ясное дело…
– Так и запишем… Вернее, запомним. Но предупреждаю – ваше свидетельство будет проверяться и перепроверяться.
– Дело ваше…
– Тогда мы вас больше не задерживаем. Как говорится, до новых встреч…
Когда из поля зрения скрылся не только сам Шлямин, но и столб сигаретного дыма, сопровождавший его повсюду, Цимбаларь сказал:
– Врёт, шельма.
– Врёт, – согласился Кондаков. – Причём неумело. Глаза прячет. Не знает, куда руки девать…. Маршал Востроухов умер в сентябре, а его сосед справа аж в октябре… На этом участке первоначально планировали создать аллею Славы, потому и хоронили с оглядкой. Каждую кандидатуру с городскими властями утрясали. А в итоге кроме маршала Востроухова сюда попал только один бывший член ЦК, парочка криминальных авторитетов да предыдущий директор кладбища Айрапетянц, уже упоминавшийся сегодня… То есть в течение целого месяца можно было преспокойно подкопаться под плиту.
Цимбаларь, во время речи Кондакова бродивший среди могил, вернулся с метровым металлическим штырем, некогда составлявшим часть ограды. Этим импровизированным щупом он истыкал землю вокруг маршальского захоронения, однако ничего подозрительного не обнаружил. Лопатой здесь был затронут только самый верхний слой почвы.
Отшвырнув штырь в сторону, Цимбаларь спросил:
– Какого числа нашли избитого Сопеева?
– Шестого ноября, – ответил Кондаков. – Как раз перед праздниками.
– Морозов ещё не было?
– Да ты что! Дождь лил. Разве не помнишь?
– Я все праздники загодя начинаю отмечать. Соответственно, ни хрена не помню.
Цимбаларь достал перочинный ножик и стал выворачивать винты-саморезы, посредством которых алюминиевые конструкции ограды скреплялись между собой. Тщательно осмотрев каждый винт, он ставил его на прежнее место. После завершения этой работы последовало краткое резюме:
– Три четверти саморезов чистенькие, словно бы только вчера с завода. А те, которыми крепится фасадная часть ограды, – сплошь ржавые. Понял, в чём тут дело?
