– Разыщу Эльфинн, предложу уехать с нами и, если она согласится, уведу за собой, – заявила дочь так, будто проще и представить ничего нельзя.
– А если она откажется?
– Нет. Эльфинн терпеть не может Эрдвульфа.
– Тогда действуй.
Служанке Хелле предстояло идти вместе со Стиоррой, потому как знатной женщине не полагается путешествовать без спутницы. Сопровождать их назначили двух воинов, Эдрика и Кенвульфа, – оба давно служили у меня. Был риск, не слишком большой, что их опознают как моих дружинников, но я предпочел опытных бойцов паре молокососов, способных потерять голову в случае опасности. Естественно, можно было просто сказать, что кобыла – подарок от меня, но подобная щедрость могла возбудить подозрения, лучше выдать ее за подношение Этельфрита из-под далекого Лундена. Я не верил в способность стражи у ворот сообразить, что новость о свадьбе никак не могла успеть дойти до Этельфрита. Замерзшим и несчастным бедолагам-караульным наверняка будет все равно, от кого лошадь – от Этельфрита или от Духа Святого.
– Вперед! – велел я всей четверке. – Идите, и все.
Я слез с коня. Боль была такая, что пришлось на несколько ударов сердца прислониться к седлу. Открыв глаза, я увидел, что Стиорра сняла тяжелый темный плащ и предстала в белой накидке и кремовом платье, с серебряными украшениями и венком в волосах. Она расправила по крупу кобылы складки белого плаща и скакала, держась ровно и уверенно. Хелла вела в поводу предназначенную в подарок лошадь, а Кенвульф и Эдрик ехали по обе стороны от моей дочери.
– Она похожа на королеву, – негромко заметил Финан.
– Промокшую королеву, – заметил я.
Дождь припустил еще сильнее.
Стражники по-прежнему перегораживали арку, но одна наружность Стиорры заставила их развести копья. Они уважительно склонили голову, признав ее за знатную госпожу. Я видел, как она разговаривает с ними, но слов не слышал. Затем пять коней и четыре всадника исчезли в высоком каменном проеме.
Я шел вдоль по улице до места, с которого открывался вид на дворец. Позади арки простирался поросший травой двор. Слуги сновали по нему, водя оседланных коней, а у дальних от ворот строений располагались по меньшей мере еще двенадцать стражников. Но если не считать этой чересчур многочисленной охраны, иной суеты не замечалось. Там царило такое спокойствие, что я испугался, не состоялось ли уже венчание.
– Когда свадьба? – поинтересовался я у одного из копейщиков.
– Когда господин Этельред решит, – процедил он сквозь зубы. Парень не мог видеть моего лица, укрытого под глубоко надвинутым капюшоном.
