— Психическая хирургия? Но ведь она разрушает личность!
— Как–кая личность?! — У Ларкина дрожали руки. Он закусил губу. Лицо его перекосилось гримасой ненависти. — Где вы обнаружили в них личность?! Они предпочитают жить в грязи! Вы можете представить, что они уживутся где–нибудь в другом месте? Нет, их нужно заставить жить по законам цивилизованного общества. И это самое большее, что мы можем сделать для этих тварей…
Оливер ошарашенно замотал головой. Чушь, чушь! Неужели и он мог когда–то думать так же? Неужели он так сильно изменился? После трех дней, проведенных в джунглях, он больше не мог ненавидеть грязь. И, похоже, это изменило все его мироощущение.
Он сосредоточился, пытаясь найти аргументы для возражений.
— Но зачем взрывать астероид? Какой в этом смысл?
— Смысл? О, смысл в этом есть, Роуч! Вы, наверное, не осознаете, что Копра стала самым крупным обитаемым астероидом. Напластования мусора превратили ее в крупнейшее космическое тело Пояса. Необходимо положить конец этой абсурдной ситуации. Астероид будет аккуратно расколот на четыре части. Корабли–мусорщики соберут все мелкие обломки. Четыре самых крупных сегмента будут установлены на орбитах вокруг Пояса Астероидов и оснащены генераторами гравитации, которые создадут десятикратную силу тяжести. Это будут более скромные и безопасные хранилища отходов. Неужели вы не видите, Роуч, что, при сложившихся обстоятельствах, это единственный цивилизованный план?
Оливер покачал головой.
— Нет, атторней. Такой план нельзя оправдать никакими обстоятельствами.
К Ларкину почти вернулось самообладание, но глаза его по–прежнему злобно сверкали.
— Значит, произошло то, чего я боялся, Роуч. Вы повредились рассудком! Скажу больше: вам не место среди цивилизованных людей! Вы, в сущности, копранец — во всех отношениях. Вы не тот человек, который покинул этот корабль три дня назад.
Оливер почувствовал, что сейчас что–то произойдет. Что–то опасное.
— Что вы несете? — сказал он. — Какого черта!?
Ларкин злобно улыбнулся. Он пригладил свои серебристые волосы и оправил воротничок. Он опять стал воплощением сдержанности, самоуверенности и власти. Он бесстрастно опустил руку в карман куртки.
— Все совершенно ясно, Роуч. Не думайте, что я оставлю без внимания факт вашей психической ненормальности. Вы — душевнобольной. Я буду вынужден направить вас на лечение. Как и всех копранцев. Будет даже проще, если вам окажут помощь наравне со всеми. Вы нуждаетесь в точно таком же психохирургическом вмешательстве!
