— Я понимаю, у вас есть две лисицы, — усмехнулась Кестрель. — Но их недостаточно.
— Я уже сделал ход, — холодно произнес Айрекс. — Выложенную костяшку нельзя забрать.
— А я вам разрешаю. Сделаем исключение.
— Значит, вы хотите, чтобы я ее забрал?
— Ага! То есть я права насчет лисиц.
Беникс заерзал. Изящный стул заскрипел под его весом.
— Переворачивайте, Айрекс, и дело с концом. А ты, Кестрель, перестань его дразнить.
— Я просто дала дружеский совет.
Беникс хмыкнул.
Айрекс смотрел на Кестрель с нарастающей злобой и явно не мог решить, говорит ли она правду или лжет и на что она рассчитывает — на то, что он поверит ей, или все-таки нет. В конце концов он открыл костяшку. Лисица.
— Какая жалость! — улыбнулась Кестрель и перевернула одну из своих дощечек, добавив третью пчелу к уже открытым двум. После она сгребла четыре золотые монеты — ставки игроков — на свою сторону стола. — Вот видите, Айрекс? Я искренне желала вам добра.
Беникс отрешенно вздохнул, откинулся на спинку скрипучего стула и пожал плечами с видом добродушного безразличия. Он принялся тасовать костяшки, не поднимая головы, но Кестрель видела, как он с опаской взглянул на Айрекса. Значит, Беникс тоже заметил, что тот буквально окаменел от ярости.
Айрекс резко отодвинул стул, встал и гордо удалился на лужайку, где собрался цвет валорианского общества.
— Необязательно было его злить, — с укором заметил Беникс.
— Обязательно, — ответила Кестрель. — Он мне надоел. Приятно вытрясти из Айрекса немного денег, но долго терпеть его я не могу.
— Хоть бы обо мне подумала, прежде чем его прогонять! Может, я тоже хотел выиграть пару золотых!
— Да, лорд Айрекс не обеднеет, — подхватил Ронан.
— Нет уж, мне не нравятся те, кто не умеет проигрывать, — отрезала Кестрель. — Поэтому я играю с вами.
Беникс издал стон разочарования.
— Она просто изверг, — согласился Ронан, широко улыбаясь.
— И зачем же ты тогда играешь?
— Мне нравится ей проигрывать. Пусть Кестрель забирает у меня все, что хочет.
— А я все еще лелею надежду победить, — признался Беникс и по-дружески похлопал Кестрель по руке.
— Знаю, знаю, — ответила она. — Льстецы вы отменные. А теперь делайте ставки.
— Нет четвертого игрока, — возразил Беникс. В «Зуб и жало» играют либо вдвоем, либо вчетвером.
Взгляд Кестрель невольно обратился к Арину, который стоял неподалеку, разглядывая то ли сад, то ли господский дом. Оттуда он наверняка рассмотрел расклад на руках у Айрекса и Ронана. Но пластинки Кестрель он видеть не мог. Интересно, что бы он сказал о сыгранной партии, если, конечно, за ней следил?
