— Так ты меня стыдишься? — спросила Кестрель у подруги.
— Ну как ты можешь такое говорить? — воскликнула Джесс с искренней обидой в голосе.
Кестрель тут же пожалела о своих словах. Джесс ничем этого не заслужила, тем более она только что пригласила поехать вместе на пикник.
— Ладно, я постараюсь к вам присоединиться, — пообещала Кестрель.
Джесс явно обрадовалась такому исходу. Чтобы сгладить неприятное впечатление от разговора, она начала в деталях расписывать, какие блюда ожидаются на приеме и какие влюбленные парочки непременно дадут повод для сплетен.
— Там будут все самые очаровательные молодые люди!
— Мм, — протянула Кестрель, крутя в руках бокал.
— Я тебе уже говорила, что Фарис планирует представить свету своего малыша?
— Что? — Кестрель замерла.
— Ну да. Мальчику уже шесть месяцев, да и погода будет хорошая. Прекрасная возможность показать ребенка. Что тебя так удивляет?
Кестрель пожала плечами.
— Не ожидала такой наглости.
— В каком смысле?
— Ребенок явно не от мужа.
— Не может быть! — в притворном ужасе прошептала Джесс. — Откуда ты знаешь?
— Ну, знать-то я не знаю. Но недавно я была у Фарис и видела малыша. Он слишком красивый, да и на старших детей ни капли не похож. А вообще, — Кестрель задумчиво постучала пальцем по краю бокала, — если я права, то Фарис очень хитро все придумала. Никто не поверит, что светская дама осмелилась показать незаконнорожденного ребенка на главном приеме сезона.
Джесс смотрела на нее приоткрыв рот, а потом рассмеялась.
— Говорю же, Кестрель, бог лжи тебя обожает!
Кестрель не столько услышала, сколько почувствовала, как Арин на другом конце комнаты резко вздохнул.
— Что вы сказали? — прошептал он по-валориански, уставившись на Джесс.
Та озадаченно взглянула на подругу, ища поддержки.
— Бог лжи. Гэрранский. У валорианцев ведь нет богов.
— Разумеется, у вас нет богов. У вас и души нет.
Кестрель поднялась. Арин теперь стоял ближе, и она невольно вспомнила, как на арене ему приказали спеть. Его гнев казался почти осязаемым.
— Довольно, — произнесла Кестрель.
— Говорите, мой бог вас любит? — Арин недобро прищурил серые глаза. Он тяжело вдохнул и выдохнул, стараясь справиться с нахлынувшим приступом злости. По его взгляду Кестрель поняла: Арин уже понял, что выдал себя. С пугающим спокойствием раб обратился к Джесс: — С чего вы это взяли?
Кестрель хотела ответить, но Арин остановил ее жестом. Джесс в изумлении повернулась к подруге:
— Кестрель!
— Отвечайте, — потребовал раб.
