Поднимаясь на ноги, я краем глаза заметил, что профессор лежит на полу без движения.
- Едкий дым, согласись? - спокойно спросил Денис, поворачиваясь ко мне.
Видимо вопрос был риторический, потому что, не дожидаясь ответа, Денис нанес мощный удар рукоятью мне в голову, перехватив пистолет за ствол.
"Пластиковый, - подумал я о пистолете, вновь оказавшись на полу. - Но прочный", - пришло мне в голову после следующего удара.
Отползая в сторону, я заметил, что аудитория постепенно приходит в себя: тут и там раздавались взволнованные крики, а к Денису направилось сразу несколько крепких парней.
К сожалению, это не укрылось от внимания моего коллеги и он, вместо того чтобы попытаться скрыться, набросился на меня так и не дав подняться. После очередного удара, пространство вокруг Дениса как будто задрожало, черты лица начали смазываться, а я почувствовал себя так, словно долгое время провисел вниз головой - кровь набатом застучала в ушах, а глаза, кажется, поставили себе цель выпрыгнуть из глазниц. Судя по всему, Денис тоже что-то ощутил - его движения замедлились, он выронил пистолет и схватился обеими руками за мою шею...
Современный человек если и не полностью, то уже почти разучился писать. Я имею в виду писать, используя ручку или карандаш, а не электронную клавиатуру или голосовой конвертер. Так уж сложилось, что современные технологии вытеснили это умение и, пожалуй, последними, кто еще что-то записывает на бумагу, являются представители моей профессии. Именно поэтому я случайно нащупал во внутреннем кармане куртки Дениса обычную шариковую ручку, которая, похоже, практически не менялась последние лет триста.
Уже теряя сознание, зажав кнопку фиксатора большим пальцем, я начал наносить короткие и резкие удары в шею Дениса. Бил снизу вверх, из под душивших меня рук - куда-то в область трахеи. Через несколько мгновений хватка ослабла и мне, наконец, удалось вдохнуть полной грудью.
Сбросив с себя обмякшее тело Дениса, я сел и огляделся по сторонам. Вся схватка не длилась и нескольких минут, но на место происшествие уже прибыли медики и охрана Одеона, а, пребывающая в состоянии шока, Лиззи начала подавать первые признаки жизни: хлопала ресницами и беззвучно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Не обращая внимания на вопросы, сыплющиеся на меня со всех сторон, я вернулся на свое место, щелкнул Элизабет по носу и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.
- Рассказывай... - шеф говорил непривычно тихо, - все по порядку.
