По аналогии, каждая отдельная вещь (или тип вещей) во Вселенной преследует свои собственные индивидуальные цели, при этом служа конечным целям целого[160]. (Ни одно существо во Вселенной не осознаёт что делает это — также как печень не осознаёт о своём влиянии на остальной организм — кроме философа или учёного, чьи горизонты были расширены философией). «Телеология», таким образом, не более и не менее чем, как это выразил Харрис, «определение целей частей целым»[161].
Однако существует точка, где аналогия между телом и Вселенной ломается, и понимание этого поможет нам сделать большой шаг вперёд в обсуждаемом вопросе. Преследуя свои цели, тело не может создать новый орган, когда это понадобиться, а Вселенная может и делает это. Причина в том, что в отличие от человеческого тела, Вселенная не статичное, завершённое целое; она в процессе завершения себя. С этим наблюдением, Харрис по сути выходит за рамки Гегеля (однако остаётся верен его духу) так как Гегель — а также Аристотель и Спиноза, среди прочих — все рассматривали различные формы природы как вечные (то есть, существовавшие всегда). Единственное «развитие» которое сам Гегель допускал — это развитие, продемонстрированное человеческой историей; все изменения в природе являются для него просто повторением одних и тех же видов вновь и вновь.
В отличие от Гегеля, Харрис верит в эволюцию и объясняет возникновение новых форм с течением времени как часть процесса завершения себя Вселенной (или природой) и движения к своему телосу.
Сказать, что кто-то верит в эволюцию это не то же самое, что сказать, что он верит в дарвинизм. Идея о том, что жизнь эволюционировала, что формы возникали прогрессивно в течение времени, уходит в прошлое как минимум ко временам Эмпедокла (V век до н. э.). Вспомните, что дарвинизм посредством теории естественного отбора может объяснить, почему определённые формы распространились, а другие нет — но он не может в конце концов объяснить возникновение новых форм. Неогегельянская теория Харриса предлагает объяснение этому: новые формы возникают как часть самозавершения целого в его движении к конечной цели.
Если происходят очевидные «скачки» в эволюции, внезапные изменения или появления новых форм, как в «кембрийском взрыве», мы не должны удивляться. Эволюцию иногда подталкивает сила, которая является тягой целого к саморазвитию. Выполняя эту цель, Вселенная вызывает возникновение разных существ, казалось бы, неожиданными и загадочными путями — до тех пор, пока мы не сможем оценить «всю картину». Двигаясь к цели самозавершения. Вселенная рождает мириады форм в процессе, который Шеллинг уподоблял художественному творению (чтобы
