Очевидно, что человек является частью природы, но, как уже отмечалось, в нас природа будто бы зародила некую неестественность. Мы являемся частью природы, но, в то же время, отделены от неё. Мы способны отвергать природу в нас (и вне нас) и выходить за её рамки. Задумайтесь: не делает ли тот факт, что природа зародила столь «неестественное» существо как человек, саму «природу» (или саму Вселенную) ужасно странной? Внутри природы будто бы действуют механизмы, постичь которые доминирующие сегодня научные теории не смогли. Это наводит на мысль, что сама Вселенная может иметь некоторые более глобальные «цели», пока нами не понятые.
Ekstasis может быть объяснён с точки зрения биологии — или, в более широком контексте, наукой — но только если мы выйдем за пределы узких границ дарвинизма и обратимся к новому способу смотреть на вещи. Следующая часть вернёт нас к ekstasis, на этот раз для детального разбора того, как одержимость им может быть использована для размещения человека в «схеме вещей» по отношению к остальной природе. Таким образом, будет подготовлена основа для размышления в седьмой части, о значении и цели природы.
Мой взгляд на ekstasis развивался с опорой на наследие двух философов: Хайдеггера и Шопенгауэра, изредка к ним присоединялся Гегель (вскоре он сыграет гораздо более крупную роль). Однако стоит сказать, что идеи которые я излагаю в этом эссе, имеют глубокие корни в западной традиции и гораздо старше того же Гегеля.
Чтобы продвинуть моё обсуждение ekstasis и человеческой природы на шаг вперёд, давайте кратко обратимся к взгляду Аристотеля на душу в сочинении «De Anima». Аристотель говорит о трёх «душах» в нас: вегетативная душа (характеризующаяся питанием и размножением, «растительными функциями»), животная душа (чувственная функция и подвижность) и рациональная. Именно рациональная душа или интеллект (нус) делает человека уникальным. Нус понимается Аристотелем как нечто вроде сосуда, который принимает интеллектуальные формы (или сути) вещей без их материи.
Но дабы не исказить получаемого знания, утверждает Аристотель, нус не должен иметь собственную форму или суть. Говоря коротко, определяющая часть человека — это ничто. Он говорит нам далее, что «Умозрительное знание и соответствующий умопостигаемый объект — то же самое» (430а21): когда нус принимает форму или суть, он становится этой вещью (потому что, опять же, нус не обладает своей формой). Таким образом, хотя в нашем глубочайшем или высочайшем бытии мы ничто, мы имеем потенциал стать всеми вещами.
