они готовы были провозгласить: «В случае войны, наше место в рядах Красной Армии». Казем-Бек пишет в своей биографии 1942 г., составленной на французском языке:
«Приход в 1933 году к власти Адольфа Гитлера изменил все представления. Совершенно ясно было, что немецкий опыт сводил на нет все усилия по общественной реорганизации, которая привела бы к эре национальной состязательности и сосуществования (сосуществования в духе состязательности). Идеи национализма и расизма явно доминировали в доктрине гитлеризма. Угроза становилась серьезной и насущной для России, которая в течение веков была точно намеченной мишенью для германского национализма».[173]
Возможно, процесс возникновения и подробности развития увлечения младороссов итальянским фашизмом явится в будущем предметом детального изучения. Мы ограничимся тем, что приведем несколько цитат из написанного Александром Казем-Беком о своих профашистских настроениях, что и побудило его ходатайствовать об аудиенции у Муссолини. В этой же биографии он пишет:
« Как и все мое поколение, я испытал влияние фашизма, организаторский и дисциплинарный опыт которого нам казался надеждой на лучшее устроение мира. Общественная сторона интересов Европы в период между двумя мировыми войнами была для нас самым главным и существенным вопросом».
В 1933 г. некоторые французские фашиствующие организации получили от дуче субсидии. Французский филолог Марсель Букар, основатель профашистской и антисемитской лиги, получает на свои личные расходы 10 000 лир ежемесячно, а в его организацию поступало 50 000 лир от заместителя министра по прессе и пропаганде из Италии. Такая поддержка была бы очень кстати и для младороссов…
В феврале 1934 г. Казем-Бек отправился на поезде в Рим, где он пробыл до мая. Вот что он написал после 1956 г., когда стал репатриантом, об аудиенции у Муссолини в мае 1934 г. Эти записи находятся у второй жены Казем-Бека, которая любезно мне их предоставила.
«Мое свидание с Муссолини состоялось в мае 1934 года. Оно было подготовлено в ходе длительных переговоров. Сам глава итальянского правительства был лично осведомлен в достаточной мере о моем приезде в Рим и моих симпатиях к нему благодаря нашей многомесячной переписке.
Эти симпатии были выражены с полной откровенностью и основаны на эволюции его собственных взглядов после „Похода на Рим“, его прихода к власти и взглядов, претерпевших изменения, весьма схожих с развитием младоросского мышления.
