Но ситуация для старообрядцев осложнялась тем, что они были лишены политических прав, то есть легальных способов ведения борьбы за свои права. Более того, законы Российской империи ставили их в разряд низших каст, если пользоваться терминологией другой колонии – Индии. Формально даже безграмотный, но православный крестьянин из глуши по статусу был выше московского старообрядца-купца I гильдии.
Поэтому неудивительно, что старообрядцы вынуждены были войти в нелегальную политику, чтобы добиться ее легальности. Первым шагом в этом направлении стала революция 1905 года.
Ей предшествовал примерно 10-летний период, когда старообрядческая буржуазия готовила кадры для террора и восстания.
Важную роль в замыслах русской буржуазии (сразу следует уяснить, что на тот момент русская буржуазия на 90% состояла из старообрядцев, поэтому договоримся называть ее именно так) призван был сыграть марксизм. Советская официальная историография, а сегодня и российская, обычно рассказывает, с каким трудом, находясь на нелегальном положении, большевики насаждали эту теорию. Но все было, мягко говоря, не так.
Маркс на службе у сектантов
Еще в 1897 году старообрядцы основали у себя в Замоскворечье легальные «Пречистенские курсы», на которых рабочим и мещанам читали лекции о социализме. К 1905 году на них обучалось около полутора тысяч человек. Могло бы учиться и больше, но старые здания не вмещали всех желающих ознакомиться с идеями Маркса-Энгельса. Тогда одна из представительниц могущественного старообрядческого клана Морозовых внесла 85 тысяч рублей на строительство трехэтажной марксистской школы. Землю под школу выделила Городская дума, которую возглавлял старообрядец Гучков и в которой они составляли большинство до 1917 года включительно. Более того, эта школа на изучение марксизма получала субсидию из городского бюджета в три тысячи рублей ежегодно.
После теории последовала практика. Русский буржуа Хлудов так описывал революцию 1905 года: «Старообрядцы-рабочие убедились, что социальная справедливость не вечна, если зависит от воли иноверных частных собственников и даже единоверных предпринимателей, вынужденных играть по правилам падшего мира. Старообрядцы стали бороться не с владельцами фабрик, а с антихристовой властью, мешавшей по-христиански распоряжаться фабриками и заводами».
Старообрядский буржуа Прянишников в конце 1890-х годов кооптирует в марксистско-сектантские ряды эсдека, студента из Женевы Владимира Бонч-Бруевича, которому он присваивает псевдоним «дядя Том».
