Почему же Сталин обрушился на «русский шовинизм»? За него на этот вопрос на съезде ответил Бухарин: «Только при такой политике, когда мы сами себя искусственно поставим в положение более низкое по сравнению с другими, только этой ценой мы можем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций».
Но только ли для себя и для «угнетенных наций» старалась тогда верхушка партии? Опасность национальных трений в СССР Зиновьев на съезде объяснил так: «Если у нас в советской России начнутся национальные трения, то это будет таким ударом Коммунистическому интернационалу, от которого он не оправится несколько лет. Это было бы гораздо опаснее, чем даже голод и людоедство, которые мы пережили».
Перед кем тогда надо было показать товар лицом, т.е. «стабильный» СССР с серьезной «вертикалью власти»? На этот вопрос снова ответил Зиновьев с трибуны съезда:
«Коммунистический интернационал не союз разнородных партий, это единая партия, даже своего рода нация. Если русские из них сейчас более на виду, то лишь потому, что другие страны пока не под красной властью. С каждым расширением советской территории правящее ядро стало бы делаться все более интернациональным по своему составу. В коммунистическом государстве от Рейна до Урала русские не составляли бы уже и трети правящего слоя».
Что все это значит? Советскую многонациона-лию надо было красиво упаковать (как сейчас упаковывают компании перед выходом на международную биржу с IPO), навести в ней порядок (или хотя бы видимость порядка) – и продать инвесторам, лучше одному – мажоритарному. В данном случае – Германии.
Не секрет, что верхушка большевиков рассматривала Россию, а позднее и СССР, как временный проект, который рано или поздно вольется в восточноевропейскую империю под водительством Германии. Плохо это было бы для нашей страны или хорошо – другой вопрос. Хотя, произойди это в 1920-е годы, не было бы Второй мировой войны, многомиллионных жертв среди советских людей. Возможно, такая империя – Германороссия – смогла бы стать мировым гегемоном. Но история не знает сослагательного наклонения.
Зиновьев же продолжал с трибуны распространяться о предстоящей Германороссии: «Вы помните, как тов. Ленин говорил о значении хозяйственной смычки между Россией и Германией, и говорил, что нынешние Россия и Германия ему напоминают две разрозненные половинки двух будущих цыплят в одной скорлупке» (вот, кстати, тогда бы появилось разумное объяснение двуглавой птице на нашем гербе).
