Что?
— Я сказал: выйдите, — Эрик обманчиво-мягко оперся ладонями о стол, но пальцы его были напряжены так, что напряжением плеснуло даже в меня, хотя я к этому столу вовсе не прикасалась. — Отсюда. Немедленно.
От того, как это было сказано, к щекам прилила краска.
Я отчаянно хотела избежать этого ужина, но Эрик умудрился сделать это так, что я снова почувствовала себя провинившейся ученицей.
На глазах у Камиллы.
Выйти?!
С удовольствием!
Я стряхнула салфетку и поднялась так стремительно, что звякнули приборы. Подхватила платье и направилась к двери, стараясь не думать о том, что в спину вонзаются взгляды, а может, и не было их, мне все это только чудилось. По-настоящему я никогда не была нужна за этим столом, и Эрику тоже никогда не была нужна. Разве что как его любимая игрушка, которую очень интересно изучать.
По лестнице взлетела, чувствуя застывшие в груди слезы. Они обжигали ничуть не меньше, чем унижение, которое он только что заставил меня пережить.
Нет, в этом доме я не останусь. Не останусь точно, ни минуты больше! Надо только решить, куда мне пойти, потому что… потому что идти мне, по сути, особо некуда. Не в Фартон же ехать, хотя даже там меня никто не ждет. Леди Ребекка в лучшем случае брезгливо посмотрит и выставит вон, не говоря уже о ее отце, он всегда считал меня чем-то средним между прислугой и насекомым.
Взгляд зацепился за кончик перекинутой через плечо косы, в которую была вплетена лазоревая лента.
Нет, к Ирвину я тоже не могу пойти.
Не могу, потому что это нечестно по отношению к нему. Нечестно после всего, что он для меня сделал, после того, как он обо мне заботился. Воспользоваться его добротой, потому что нет другого выхода — это слишком.
Миссис Клайз!
Она наверняка согласится приютить меня на одну ночь, а завтра я уже точно решу, что делать дальше.
Скинула туфельки, вбила ноги в свои старые башмаки, а потом замерла.
Пальто, мое пальто и шляпка внизу, у Тхай-Лао. Если я отправлюсь за ними, тут же явится иньфаец, а дальше все будет, как с Сюин. Нет, искать верхнюю одежду не получится. Недолго думая, сдернула с постели покрывало, из-за чего все платья горкой повалились на пол. Открыла шкатулку с булавками и скрепила грубые края, превратив его в своеобразную накидку. Правда, я в ней смотрелась не то как торт горе-кондитера, не то как муравейник, из которого торчит девичья голова, но главное же, чтобы было тепло, правда?
Тихонько выскользнула за дверь, прислушалась: в доме царила тишина.
