Где-то совсем рядом. Так близко.
Возможно, сидит с документами в кабинете — она занималась домами и школами для сирот, и под ее покровительством они действительно расцветали. Или над книгами, книги ее страсть. Возможно, практикуется в магии, которую никому никогда не раскроет, или просто…
Довольно!
Решительно толкнув тяжелые ворота, шагнул на ведущую к дому дорожку. С этой стороны она была короткой, не в пример той, что протянулась сквозь уснувший на зиму сад с фонтаном.
Шаги отдавались в ушах эхом, подхваченные ветром, разносились по улице: чуть более безлюдной, чем она могла бы быть в такое же время осенью, весной или летом. Шум за спиной — проехал экипаж. Женский смех и стук каблучков, негромкий бас. Эрик шагнул на крыльцо, но даже не успел прикоснуться к цепочке звонка. Дверь распахнулась, а яростный взгляд в упор мало напоминал приветствие.
— Что ты здесь делаешь?
— Я бы тебя рассчитал, Жером.
Бессменный дворецкий и друг брата, который тоже работает на Комитет. Светловолосый, невысокий и крепкий, ему бы больше подошло махать кулаками в подворотне, в уличных боях за ставки на пару ночей с девицей, чем встречать гостей брата. Но тут уж каждый выбирает сам.
— Повторю. Всего. Один. Раз: что тебе нужно?
— Поговорить. Не с тобой. Поэтому будь любезен, — указал ему за спину, — сообщи властелину Вэлеи всея, что я здесь.
— Ты полтора часа торчишь под нашими окнами. Думаешь, он об этом не знает?
— И что, совсем не хочет поговорить с блудным братом?
Улыбка на губах вышла сама собой, а вот Жерома знатно перекосило.
— Как еще объяснить, что тебе здесь не рады?
— В твои обязанности это не входит.
Эрик шагнул в дом, не дожидаясь ответа. Движение за спиной уловил сразу, и отреагировал мгновенно: блокируя захват, легко выпуская из шафта лезвие и отточенным молниеносным движением перекрывая любую попытку дернуться. Смотреть Жерому в лицо над вжатым в горло острием было приятно. Совсем как в старые добрые времена.
— Магия, — произнес, наслаждаясь удивлением и яростью в серых глазах, — давно не единственное, чем я могу тебя уложить. Надеюсь, не в обиде?
Приподнял брови, глядя как бешено бьется жилка пульса и дергается кадык.
Возможно, именно поэтому и не заметил легкое колебание воздуха справа: точнее, заметил, но слишком поздно.
Игла кинжала коснулась шеи над воротником-стойкой. В ту же минуту, как за спиной раздался жесткий голос брата:
— Отойди. От него.
— Братец, ну ты бы хоть репертуар сменил, что ли.
