— Да ладно тебе расшаркиваться, говори уже, что нужно-то? Полагаю, речь не об очередной писульке, которую требуется состряпать?
— Нет. Дело в том, что ко мне обратился один человек. У него, понимаешь, проблемы… щепетильного характера. А ты, кроме писанины, все равно сейчас ничем не занят. Вот и выслушай, помоги, подскажи. От отчетности я тебя освобожу! — тут же добавил Орлов. — Знаю твою нелюбовь к этой работе.
— А почему меня? Освободи Крячко — он тебе ноги будет целовать!
— Дождешься от него! — проворчал генерал. — Нет, Станислав, при всем к нему уважении, в роли помощника по данному вопросу мне не кажется подходящей фигурой. Тут вникнуть требуется, не рубить с плеча. Я же говорю — проблемы щепетильного свойства!
— Неверные жены? Внебрачные дети? Нетрадиционная ориентация? — принялся перечислять Гуров, невольно нахмурившись, — он терпеть не мог проблем подобного рода, житейско-бытовых. Его интересовали сложные, лихо закрученные дела.
— Нет-нет! — тут же замахал руками Орлов, предупреждая возможный отказ своего любимца. — Совершенно ничего подобного!
— А то я уж подумал, что твой клиент — персона, как это сейчас принято выражаться, медийная и боится огласки какого-нибудь не слишком приятно пахнущего факта из своей бурной биографии.
— Ничего подобного! И человек не публичный, и никакими неприятными фактами из личной жизни тут не пахнет!
— Ну, так раскрой мне этого таинственного незнакомца, — усмехнулся Гуров. — Не томи душу!
Орлов слегка помолчал, потом негромко произнес:
— Это некто Конышев Виктор Станиславович. Вполне уважаемый человек, бизнесмен. У него риелторская контора, называется «Зодчество».
— И что же у него случилось?
— Да я сам толком не пойму, дело какое-то мутное… Не поймешь, откуда ветер дует.
— То есть темнит твой клиент, — сделал вывод полковник. — Не хочет откровенничать, а надеется на нас переложить все собственные проблемы.
— Да нет же, Лева! Он действительно сам не знает, чего от него хотят!
— Меня больше волнует, чего он хочет от нас? В частности, от меня?
— Для начала я прошу тебя его просто выслушать. Вы-слу-шать, Лева! — подчеркнул Орлов. — Ну а дальше уже ты сам сделаешь все надлежащие выводы.
— Ну допустим, — немного помолчав, сказал Гуров. — И когда он хочет побеседовать?
— Сейчас, Лева.
— Как — сейчас?
— Да очень просто. Он в кабинете у меня сидит. Ждет, так сказать, аудиенции.
— Что же он, более подходящего времени не мог выбрать? — возмутился Гуров. — На часы посмотри! Восьмой час! Я и так задержался. И ладно бы речь шла о действительно серьезном деле, а то непонятная какая-то ерунда!
