Берестов объяснил, и, попрощавшись с ним, полковник покинул кабинет худрука.
Анализируя в уме только что закончившуюся беседу, он пришел к выводу, что Берестова в список подозреваемых включит в последнюю очередь. Чем мог насолить ему Бойцов? Скорее, наоборот, выстилался перед новым худруком, как мог, пылинки сдувал. Ведь именно от него зависело и собственное благополучие, и «привилегированное» положение в театре, какое раньше ему и не снилось.
Если бы Берестов имел к Бойцову какую-то претензию, для ее устранения, скорее всего, хватило бы пары слов. В крайнем случае, он мог бы его просто уволить. Но убивать… зачем?
Для Берестова Бойцов — мелкая сошка, и он, конечно же, не стал бы «пачкаться». На его уровне есть и другие способы «приведения к знаменателю», ничуть не менее действенные и гораздо более безопасные.
«Такой способ — убийство исподтишка, да еще и с маскировкой под ограбление — выбирает тот, кто слабее жертвы и не может справится с ней, так сказать, «легальными» методами. К тому же эта самая маскировка указывает и на страх. Заказчик, если он есть в этом деле, видимо, боится малейшего подозрения в отношении себя. А это может говорить только об одном — у него имеется железобетонный, для всех очевидный мотив. И как только появится хоть призрачный полунамек на его персону, деваться уже будет некуда. Он будет раскрыт. Нет, будем считать, что Берестов пока «в запасе», — размышлял Лев, подходя к высоким дверям в зрительный зал. — Посмотрим, что скажут другие».
Открыв дверь, он обнаружил столько «других», что сразу понял — недели не хватит, чтобы опросить их всех.
Сцена была заполнена людьми, да и в зрительном зале было тесновато. Правда, кресла были пусты, но на небольшом пространстве просцениума собралась целая толпа.
Уже знакомый «гений» в зеленой рубашке сидел на третьем ряду и нервно кричал в микрофон:
— Нет, Игорь, нет! За ней идут фокусы! Ты после вступаешь. Не знаю… минут через семь, наверное. Когда он там выскочит, этот заяц. Внимание! Всем внимание! Повторяем от прохода Клеопатры…
— Э-э… простите, — подойдя поближе, скромно обратился к нему Гуров. — Я, если помните…
— А? Что? — рассеянно обернулся Голубков. — А, это вы… Насчет Руслана, да?
— Именно. Мы не могли бы…
— Да, сейчас. Одну минуту. Вы видите, у нас тут… Алло! Всем внимание! Перерыв десять минут, потом повторяем от прохода Клеопатры.
Положив микрофон, Голубков кивнул Гурову, указывая на дверь. Вместе они вышли из зрительного зала, в котором было так шумно, что расслышать друг друга действительно можно было, только разговаривая в микрофон.
