Антон пошевелился, Сагиров тут же напрягся. Вот уж перед кем ему точно не испытывать неловкости, так это перед ним. Засранец вообще не собирался его спасать. Уговаривал своего приятеля пройти мимо, оставить его там, в тайге. Может, завалить его? Прямо сейчас и завалить! У порога лежит топор, он видел, как Миха бросил его туда, когда спать собрался. Вот сейчас он встанет, перешагнет тихонько через Миху, возьмет топор и отрубит Антону башку. Почему бы и нет? Ведь он его не пожалел, хотел обречь на голодную смерть. Неважно, что еда у него была, Антон ведь этого не знал, значит, технически был готов пойти на это.
Сагиров свесил ноги, неловко задев при этом Михаила. Тот проворчал что-то сердито, повернулся на бок и захрапел с новой силой. Нет, убивать Антона он не станет, решил вдруг Марат. Связать — непременно. Рассвет он собирается встретить на воде, а до этого нужно укротить этих двоих. Скорее всего, Антона он все-таки с собой не потащит, слишком много заложников тоже нехорошо. Он оставит его здесь, в доме. И не просто оставит, а с подарочком. Пара гранат еще осталась, так почему бы не использовать одну из них в качестве сюрприза? В армии он не служил, как-то не сложилось, но ставить растяжки умеет. Дед научил, когда на косулю ходили. Кто бы знал, что обидные наставления деда принесут пользу?
Миху он возьмет с собой. Он куда симпатичнее своего приятеля. И разве не Миха был инициатором его спасения? Если бы не он, кто знает, где бы был сейчас Марат? Может, в желудке медведя, а может, в руках ментов. Он спас его однажды, спасет и теперь. Поможет выбраться из этого района, уйти настолько далеко, насколько получится. Конечно, после его придется убить, но такова его судьба. Как любила говаривать его тетка: не делай добра, не получишь зла. Он никогда не понимал этой поговорки. Теперь вот понял. Решено, так он и сделает. Из Антона — фейерверк, из Михи — проводника.
Миха снова раскинулся на полу. Он блаженно улыбался во сне, не подозревая, что его жизнь и жизнь его друга висят на волоске. Сагиров не спешил. Он наслаждался покоем, какого не испытывал давно. С тех пор как знакомое чувство неудовлетворенности начало грызть мозг. Оно было нестерпимым, вызывало тошноту, заставляло биться головой о стену. Потом, когда желание почувствовать свою власть над другими людьми взяло верх, на смену этому чувству пришло другое: знакомый зуд, нетерпение и желание, нет, не желание, жажда крови. План пришел в голову спонтанно, но когда он там поселился, отказаться от его осуществления Марат уже не мог. И вот теперь жажда удовлетворена, и он снова может ощущать покой. Ему не хотелось двигаться, не хотелось разговаривать, не хотелось даже думать. Все стало второстепенным, незначительным. Даже то, арестуют его или сбежать все же удастся, сейчас было не так важно. Не так, как блаженный покой.
