– Присядьте, пожалуйста, – спокойно ответил Лев на эту тираду, которую Краснов, как древний трибун, произносил стоя. – Пока вы не арестованы, а задержаны до выяснения обстоятельств. И чем быстрее мы эти обстоятельства проясним, тем раньше сможем получить исчерпывающий ответ на вопрос о том, придется ли действительно вас арестовать или в этом нет необходимости.
– Разумеется, нет, – продолжал возмущаться Краснов, опускаясь на стул. – Для чего нужно обязательно держать меня здесь? Я что, прячусь, готовлюсь сбежать за границу? К чему эти жесткие ограничения? Если вам нужно поговорить со мной, можно просто дать знать об этом, и я приду сам. Вам это должно быть известно лучше, чем любому другому. Вспомните, мы ведь уже встречались с вами. Вы сказали, что хотите поговорить об аукционе, и я тут же откликнулся, буквально на следующий же день явился к вам в кабинет. И вот – достойная награда за мою готовность сотрудничать. Признаюсь, даже не ожидал от вас. Приличный, вроде бы, человек. – смерил он Гурова пытливым оценивающим взглядом, будто и правда хотел определить для себя: приличный или неприличный?
– Все так, Дмитрий Абрамович, – с тем же спокойствием проговорил Гуров. – Я хорошо помню, с какой готовностью вы откликнулись на мою просьбу побеседовать об аукционе. Но сейчас мне бы хотелось поговорить о другом. Взгляните, пожалуйста, на этот документ. На нем стоит ваша подпись. Вы можете как-то прокомментировать это? – И протянул Краснову заранее подготовленное экспертное заключение.
Поскольку аресты в «Фениксе» и «Ювелир-мастере» были проведены в рекордно короткие сроки, он был абсолютно уверен, что Краснову ничего о них не известно. Непосредственные участники процесса, те, кто мог передать информацию ювелиру напрямую, находились за решеткой, а слух еще не успел распространиться, так что и опосредованно Краснов вряд ли мог что-то узнать о последних событиях.
Поэтому Лев не опасался, что ювелир сразу поймет, в чем дело, и начнет категорически все отрицать.
Но Краснов был далеко не глуп и, конечно же, догадался, что в обращенном к нему вопросе кроется какой-то подвох. Прежде чем ответить, он несколько минут сосредоточенно о чем-то размышлял и наконец произнес:
– А что тут комментировать? Обычная экспертиза, я проводил массу подобных. Кстати, вот и на аукционе по продаже этой коллекции бриллиантов. Там тоже, если помните, я участвовал в качестве эксперта.
– Да, разумеется. Я отлично помню. Полагаю, вам нередко приходится иметь дело с предметами старины, наверное, накопился большой опыт. Так, значит, экспертизу этого браслета действительно проводили вы и подпись на документе ваша?
