Я откинула волосы назад и надела шлем. Внутри он был обит чем-то мягким, но при этом плотно фиксировался и крепко сжимал скулы. Пахло от него забавно: легкой затхлостью, как в благотворительном магазине, и примесью бензина. Я начала возиться с подбородочным ремнем, но, не видя самих застежек, не могла его затянуть. Керри взял меня за руки, привлек к себе и мигом все уладил. Повернув ключ зажигания, он ударил ногой по рычагу стартера, и из выхлопной трубы его винтажного «Триумф Бонневиля» раздался утробный рокот, словно рыкнул сонный лев. Пару движений рукояткой акселератора, и зверь проснулся окончательно – свирепый, мощный, рассерженный, рычащий. Я невольно поморщилась и отвернула голову: в нос ударил резкий выхлоп газа. В воздухе заструился жаркий, удушливый запах масла и металла, тоже с легкой примесью бензина.
Керри похлопал ладонью по заднему сиденью и протянул мне руку. Я замешкалась. Внутри меня все колебалось и кружилось, словно в снежном шаре, который трясет ребенок. Что это – страх или возбуждение? Я неуверенно посмотрела на Керри.
– Не бойся. – Его голос был едва слышен из-за шлема и рева мотоцикла. – Все будет хорошо. Обещаю.
В его глазах было столько тепла и доброты, что в это мгновение я могла доверить ему свою жизнь.
Перекинув ногу через сиденье, я уперлась ботинками в подножки и придвинулась поближе к Керри. Когда мои бедра обхватили его сзади, по мне словно прошел электрический разряд. Я обняла его за талию, и наши тела почти слились.
– Делай то же самое, что и я, – проинструктировал меня Керри. – Если я наклонюсь, ты тоже наклоняйся. Захочешь остановиться – просто хлопни по плечу. Ясно?
Я подняла в воздух большой палец и прокричала, перекрывая шум мотора:
– Все понятно! Поехали!
Я была сильно взбудоражена и, когда Керри слегка отодвинулся вперед, инстинктивно обхватила его еще крепче.
Мы уверенно вырулили на Бич-роуд, обогнули устье реки, свернули на Хай-стрит и помчались прочь из города. Как только мы оказались на загородном шоссе, я заметила, что двигатель заработал по-другому: Керри поддал газу и переключил скорость.
Мне еще никогда не приходилось ездить на мотоцикле. Это было новое и необычное чувство. Утро выдалось теплым, и я чувствовала себя надежно упакованной в кожаную куртку и перчатки, которые по настоянию Керри одолжила у Бекс.
Напор встречного ветра, близость дороги, разбегавшейся, словно молния, в обе стороны от колес, гул мотора, то ровный и настойчивый, то угрожающе громкий: все это создавало чувство абсолютной свободы.
