– Ладно. – Офицер никак не мог решить, гений его напарник или идиот.
– Мы почти на месте.
Джанетто допил остатки содовой, выбросил банку в окно, и она застучала по бетону.
– Так следует поступать только с тем, что можно переработать.
– Разумная мысль.
– Так им будет чем заняться. – Капрал рыгнул.
– Слушай, может, наденем бронежилеты?
– Этот вызов – полный ноль. – Итальянец погладил свой живот, свисавший над ремнем, точно второй подбородок у англичанина. – К тому же я не уверен, что сейчас сумею влезть даже в самый большой.
Патрульная машина катила на юг. Полицейские вглядывались в ночь. На перекрестке они увидели пятнистую дворняжку, дрожавшую и умиравшую от холода.
– Бедняга, – сказал Дейв Стэнли.
– Есть способы умереть похуже. – Джанетто крутанул руль против часовой стрелки, посмотрел направо, и их автомобиль покатил дальше. – СПИД. Голод. Рак. Утопление. Концентрационный лагерь.
– Я думаю, концентрационный лагерь хуже всего.
Капрал направил машину на узкую темную дорогу.
– Леонора.
– Как ты можешь помнить все улицы?
Джанетто постучал себя по лбу.
– Миллиметровка.
Посреди дороги появилось что-то большое и темное. Капрал ударил по тормозам, завизжали шины. Остановившуюся патрульную машину и коричневый грузовой фургон, перекрывший улицу, разделяло всего сорок футов.
Итальянец принялся сигналить.
Другая машина не двигалась.
– Ты видишь, кто внутри? – спросил Дейв.
Капрал включил фары дальнего света, который отразился от чего-то со стороны пассажирского сиденья фургона и ударил полицейским в глаза.
Джанетто поморщился и выключил фары.
– Солнечный рефлектор? – предположил Стэнли.
– Будем действовать по правилам, – сказал его коллега и включил мигающий красно-синий свет.
Наклонившись вперед, молодой офицер взял микрофон и поднес его к губам.
– Немедленно уберите машину с дороги!
Приказ эхом разнесся по улице, но не вызвал никакой реакции.
Дейв Стэнли оглядел старые дома по обе стороны улицы, а затем посмотрел назад и разинул рот. Второй грузовой фургон блокировал выезд с улицы. Красно-синий свет окрашивал выхлопные газы, поднимавшиеся вверх, и тускло отсвечивал от темной поверхности асфальта. Второй фургон был таким же загадочным, как первый.
– Нас взяли в тиски, – сказал младший из полицейских.
– Если со мной что-то случится, – попросил Джанетто, – скажи моей жене, что я считал ее восьмеркой.
– Не десяткой?
– В это она не поверит, – капрал фыркнул. – На самом деле она пять с половиной.
– А я бы сказал: восемь.
