В центре империи, в Мадриде, ситуацию видели, естественно, по-другому и в ходе реформ Бурбонов пытались подавить креольское влияние и возвысить испанцев. Экономический успех этих реформ привел, однако, к нарастающему отчуждению между испанской Америкой и испанской метрополией17. Когда в 1807 году Испания была оккупирована наполеоновскими войсками и вскоре после того королем был провозглашен брат Наполеона, это стало лишь поводом, но не причиной отделения от Испании Центральной и Южной Америки[24].
То, что в случае России являлось социал-политической регионализацией части административной и военной элиты империи, в варианте Испанской империи представляется поддерживавшимся долгое время особым положением верхушки городского населения из белых по сравнению с преимущественно индейским окружением. Центробежные тенденции имперского порядка здесь, таким образом, действовали вопреки опасениям креолов, что после политического отделения от испанского имперского организма они не смогут сохранить свой социальный статус в Новом Свете и будут изгнаны после восстаний рабов и индейцев. Администрация, суд, а также предполагавшие внутреннюю и внешнюю безопасность гарантии стабильности со стороны Испании действовали в противовес этому как центростремительные силы. Лишь когда вследствие бурбоновских реформ цена, которую должны были платить за это креолы, заметно возросла и, в конце концов, в ходе войны с Англией[25] Испания уже не могла сдержать свои обещания, настроения поменялись, а выход из состава империи стал более предпочтительным, нежели дальнейшее пребывание в ее составе.
Русский и испанский примеры показывают, что по меньшей мере после возникновения империи структура и динамика ее устройства может быть постигаема вовсе не только с точки зрения центра. Многочисленные решения, которые играют жизненно важную роль для империи, на ее окраинах принимаются личностями или группами личностей, происходящими из периферии, что явно сказывается на их политических воззрениях. Это вполне относится и к римским императорам начиная со II столетия.
Совершенно иной пример воздействия периферии на центр можно наблюдать в случае с Британской империей. Британцы в последние десятилетия XIX века владели весьма удобным для них пространством империи, контролирующим потоки и передвижения, и уже взвалили на себя высокие затраты и проблемы обширных территориальных владений в Индии и Африке. Развитие империи, соответствующей идеям свободной торговли и поддержания мира за счет интенсификации экономической взаимозависимости, поначалу предоставлялось негосударственным структурам, особенно торговым компаниям, однако также и отдельным предпринимателям и банкам, которые открывали новые рынки и так углубляли и расширяли торговые связи. В 1846 году Ричард Кобден говорил: «По моему мнению, принцип свободной торговли в мире морали действует так же, как принцип гравитации во Вселенной: он делает людей ближе, преодолевая противоречия расы, веры и языка и за счет силы взаимосвязи объединяя нас для вечного мира»18.
