— Можете! — буркнул Солодовников. — Сейчас я за ней схожу. Подождите меня в коридоре.
Идя коридорами Угрозыска в специально охраняемую часть за картиной и обратно, Ефрем Сергеевич старался взять себя в руки и понять, как же ему вести себя дальше с адвокатским цыпленком, только что вылупившимся, но уже таким резким и своенравным. «Ладно, пусть себе копает, — решил он, — Милехин-то действительно вряд ли выкрал эти астаховские шедевры. Просто выпускать его в мои планы пока не входит. А так — пусть уж эта девчонка повоображает себя большим адвокатом».
Солодовников вернулся с тубусом, вновь пригласил Соню в кабинет и положил черную пластмассовую трубку перед ней.
— А отпечатки пальцев с картин сняли? — спросила девушка, аккуратно доставая старинное полотно.
— Сняли-сняли, — усмехнулся следователь. — Не переживайте!
— Ефрем Сергеевич, а у вас лупы не найдется? — спросила Соня, не отрывая цепкого взгляда от лежавшего перед ней холста.
— Найдется. — И Солодовников вынул из ящика стола большую лупу с массивной рукояткой. — В комиссара Мегрэ играете? Или в Шерлока Холмса? — резвился следователь. — А может быть, вы еще и трубку курите?
— Нет, не курю, — отвечала Соня, тщательно рассматривая картину через линзу лупы и особое внимание уделяя ее обрезанным краям. — А не могли бы вы дать мне эту лупу на некоторое время?
— Считайте, что я вам ее уже подарил. На память о вашем первом деле!
…Был целый ряд вопросов, ответов на которые у Сони не было. Но больше всего ее занимал один. Адвокат Орлова не сомневалась в том, что картину Миро подбросили. Но как же преступники, прекрасно понимавшие огромную ценность старинных полотен великого мастера, так легко расстались с одним из них? Так просто Дюрером не разбрасываются!
* * *
Оставшись одна, Олеся погрузилась в невеселые раздумья. Отношения с Астаховым зашли в тупик. Он не понимал ее. Больше того, не хотел понимать. Она слишком долго уговаривала себя не замечать этого. Слишком долго мирилась, возвращалась, прощала, старалась забыть, не думать. Но ничего не менялось. И никакого выхода она не видела. Вернее, видела только один.
И Олеся собрала вещи.
…Возвращаясь в свой дом после тяжелого разговора с Кармелитой, на пороге Астахов столкнулся с любимой. В руках у нее была большая дорожная сумка.
— Ты куда-то уходишь? — спросил он, не чувствуя опасности. — А что это за сумка?
— Здесь мои вещи.
— Какие вещи? Ты что, уезжаешь?
— Я ухожу, Коля.
По лицу Астахова пробежала тень.
