— Я одно знаю, — Степка начал немного остывать, — Миро с этой картиной уж точно никак не связан, но он в тюрьме. А если эти Рука и Леха были здесь, в таборе, так нужно пойти в милицию и все рассказать!
— Что рассказать? — горько усмехнулась Люцита. — Что мне привиделись два бандита? Да нас в милиции на смех поднимут и скажут, что мы просто хотим Миро выгородить. Чего доброго, и Богдана еще заподозрят. Он ведь и в самом деле был когда-то с ними связан — не дай Бог, опять заберут.
— Ну вот, опять все из-за тебя, Рыч… — бросил Степка, а тот, кому он это сказал, вновь виновато смолчал.
— Зачем же ты так, Степа? — опять вступилась Люцита. — Я понимаю, ты злишься, что Миро арестовали, но нельзя же теперь обвинять Богдана во всем на свете. Нельзя же ставить на человеке клеймо только потому, что он однажды оступился! И потом, не забывай, Степа, что Богдан — мой муж. Мы с ним — одно целое, и если ты не веришь ему — значит, и мне не веришь.
Степка не ответил ничего. Потом тихо сказал:
— Прости, Люцита. Руки опускаются, как подумаю, что Миро в тюрьме, а мы ничего не можем сделать…
— Не нужно только обвинять друг друга понапрасну. Дай Бог, в милиции разберутся…
— Дай Бог… — повторил за Люцитой и Степка, хотя ни один из них до конца в это не верил.
Привезя задержанного Милехина в Угрозыск, Ефрем Сергеевич сразу же провел допрос. Стажер Ирина вела протокол, записывая все показания Миро.
— Ну хорошо, — говорил следователь, — подведем итог нашей беседы. Итак, вы были в доме Астахова и просили у него денег. В деньгах вам было отказано. Так?
— Так.
— После этого вы еще к кому-нибудь обращались?
— Пока нет, не обращался.
— Значит, отказ Астахова разрушил ваши планы.
— Но это же не значит, что я должен был после этого украсть у Астахова картины?
— Нет. Разумеется, нет. Но, согласитесь, это уже серьезный мотив для совершения преступления.
— Но я же вам уже говорил, что эту картину мне подбросили! Почему вы не хотите в это верить?
— А знаете, Милехин, я и в самом деле хочу вам верить. Но как-то слишком уж много совпадений. И к тому же у вас нет алиби — вы не можете назвать никого, кто видел бы вас на протяжении целых двух часов, а этого времени было более чем достаточно для ограбления.
— И что же теперь?
— Теперь мы проведем опознание картины Астаховым, и прокурор откроет на вас дело, которое потом будет передано в суд.
* * *
Только выпроводив из своего дома милицию, Астахов вспомнил, что, кроме картин, он может потерять еще и Олесю. И Николай Андреевич стал звонить ей на мобильный — Олеся не отвечала. Он вернулся в ресторан — ее давно уже там не было. Астахов обегал весь город, то и дело набирая ее номер, но Олеся никак не находилась и не откликалась.
