– О?
– Да. Причем по довольно-таки глупому поводу. Я спросил, сделал ли он конкретный телефонный звонок, и он ответил – да. – Джексон сделал большой глоток бурбона. – Но дело в том, что он не позвонил. Ему нужно было всего-навсего сказать мне правду. Сказал бы, что собирается позвонить позже. – Он пожал плечами. – И не случилось бы ничего страшного. Но он солгал.
У меня сердце затрепетало. Я взяла бокал и глотнула вина.
– Но, может быть, он боялся, что ты рассердишься.
– Может быть. Я рассердился. Я просто дико зол. Я оскорблен, на самом деле. Наверное, он меня идиотом считает. Я со многим готов смириться, но ложь не выношу категорически.
Ну, ясное дело – ему самому лгать совершенно не возбранялось.
Я посмотрела на него – как можно более спокойно.
– Понимаю. Ты не любишь лжецов.
Вот только кто кого считал идиотом? Я прекрасно поняла, что никакого менеджера не существует в природе и что таким пассивно-агрессивным способом Джексон обвиняет меня. Но я не собиралась ему поддаваться. Мне только было интересно – как он узнал, что я пропустила занятия?
– И как ты поступил?
Джексон подошел ко мне, сел рядом и положил руку мне на колено.
– А как, по-твоему, я должен был поступить?
Я немного отсела от него. Он придвинулся ближе.
– Не знаю, Джексон. Поступай, как считаешь правильным.
Он поджал губы, начал что-то говорить, но вдруг вскочил.
– Хватит с меня этого дерьма. Почему ты мне сегодня наврала?
– О чем?
– О том, что ходила в спортзал. С одиннадцати до двух ты была в спа-салоне.
Я нахмурилась.
– Откуда ты знаешь? Ты за мной следишь?
– Нет.
– Тогда как ты узнал?
Джексон злорадно улыбнулся.
– А может быть, за тобой кто-то приглядывает. А может быть, за тобой наблюдают камеры. Как знать, как знать…
Ком отчаяния сдавил мне глотку. Я не могла сделать вдох. Сжав руками край дивана, я попыталась справиться с головокружением. Джексон молчал и с интересом наблюдал за мной. Когда я наконец обрела дар речи, я сумела выдавить единственное слово:
– Почему?
– Разве это не очевидно?
Я не ответила. Джексон добавил:
– Потому что я не могу тебе доверять. И, как выяснилось, не зря. Ты солгала мне. Я не позволю делать из меня дурака.
– Надо было сказать тебе. Просто я сегодня устала. Прости. Ты можешь мне доверять.
– Я окажу тебе доверие, когда ты этого заслужишь. Когда ты перестанешь врать.
– Наверное, в прошлом кто-то действительно причинил тебе боль и выставил тебя дураком, – произнесла я сочувственным тоном, зная, что бью по больному месту.
