— Этот господин ваш компаньон? — спросили наконец владельцы станка.
— Нет, он так себе.
— В таком случае вы пожалуйте в нашу контору, а он пусть здесь подождет.
— Ты извини, я сейчас, — кивнул мне приятель, направляясь со всей процессией компаньонов и посредников в глубь двора к замасленной двери.
Я остался наедине с молчаливым латышом и таким же застывшим, молчаливым станком.
— Гм, гм! — откашлялся я. — Холодно.
— Да, холодно, — угрюмо отвечал латыш.
— Вы тут работник?
— Нет, я приезжий.
— Это токарный станок?
— Токарный.
— Сколько он стоит?
— Три тысячи двести.
— Как три тысячи двести?! А двое, хозяева, просили за него пять тысяч четыреста!
— Не знаю.
— Ну, да, вы, значит, просто не знаете, сколько стоит станок.
— Знаю. Три тысячи двести.
— Да позвольте, это чей станок? Высокого или низенького? — Мой это станок.
— Ваш?!!
— Мой. Я его продаю за 3.200. Я его привез из Юрьева. — А они кто же? Эти люди?!
— Не знаю. Я продаю за три тысячи двести.
— Мне можете продать?
— Да. За три тысячи двести.
Я усмехнулся, вынул из кармана пятьсот рублей и сказал: — Вот задаток. Станок за мной.
И, давясь от смеха, пошел в «контору».
Это была маленькая, совсем пустая комната, если не считать кривого стола и полдюжины пустых ящиков.
Все шестеро — покупатель, посредник и продавцы — сидели на этих ящиках и кричали так, что даже не заметили моего появления:
— Я же вам говорю, что он себе стоит 4800… Нужно же нам что-нибудь заработать?!
— Нет, — ревел мой приятель. — Нет, нет и нет! Больше четырех с половиной я не дам.
— Согласен! — сказал я, хлопнув его по плечу… — Станок за тобой…
* * *
Это был день, когда я, не ударив палец о палец, заработал 1300 рублей только потому, что меня бросили одинокого, ненужного в холодном сарае.
Это был день, когда я провалил все торговое предприятие двух знаменитых компаньонов, потому что вся контора их, как я узнал после, только и создана была около этого станка и ради этого станка…
Это был день, когда я разорил трех самых бойких и способных посредников…
И наконец, это был день, когда я видел самую печальную в мире процессию: впереди компаньоны с пачкой забранных из конторы деловых бумаг (стол и пустые ящики были подарены ими дворнику за услуги); за компаньонами угрюмо шагал вконец разоренный Трейгис, а за ним, совсем убитый, плелся Михаил Борисович под руку со своим товарищем.
Я соскоблил всех моллюсков, прилипших к корабельному дну, и корабль-станок теперь уже спокойно и уверенно плыл в тихую гавань…
